НОВИНКА : ТЕПЕРЬ И АУДИО СТИХИ !!! всего : 1726Яндекс цитирования

МАТЕРИНСКОЕ БЛАГОСЛОВЕНИЕ, ИЛИ БЕДНОСТЬ И ЧЕСТЬ - стихотворение Некрасов Н.А.

МАТЕРИНСКОЕ БЛАГОСЛОВЕНИЕ, ИЛИ БЕДНОСТЬ И ЧЕСТЬ

Драма с куплетами в пяти действиях
Перевод с французского Н.А. Перепельского
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Антони Бернард.
Магдалина, жена его.
Мария, дочь их.
Командор де Буафлери.
Маркиза де Сиври.
Маркиз де Сиври, под именем Андре.
Пьерро.
Эрбо, пастор.
Жако, Шардо } савояры.
Ларок, управляющий командора.
Лафлер.
Лаура де Ереван.
Кавалер.
Фаншета.
Слуга.
Дамы и кавалеры.
Савояры.

Первое и пятое действия происходят в савойской деревне, а остальные в Париже.

Действие первое
Старый волокита

Внутренность бедной хижины. В стороне, противоположной зрителям, открытый вид на живописные долины и горы Савой. Тут же дверь, ведущая в хижину.
Явление 1
Магдалина, Пьерро.
При поднятии занавеса Магдалина сидит на скамейке и прядет близ стола, на котором горит лампа.
Пьерро (входя). Как! уж вы за работой, тетушка Магдалина?
Магдалина. А как же быть, дитя мое, нужно трудиться.
Пьерро. Да не нужно слишком утомлять себя.
Магдалина. О! я не боюсь работы… Во мне еще довольно сил и здоровья.
Пьерро. Ну, вы не то, что Мария!.. Об ней нельзя сказать этого! С виду она похожа больше на горожанку, чем на савоярку!.. Да где она? ее что-то не видать сегодня.
Магдалина (тихо). Спит еще!.. она молода… ей нужен сон!.. ну а я за нее поработаю.
Пьерро (нежно). Вот, по чести, добрая мать!.. Она напоминает мне мою!.. Милая матушка Питу!
Она меня так горячо любила,
Трудилась век для счастья моего,
Мне, гладивши головку, говорила:
«Дитя мое! не делай ничего!»


(Плача.)
Мать умерла! Но я с любовью нежной
Совет ее храню важней всего,
И видит бог, как свято и прилежно
Стараюся не делать ничего!


Вот все наши идут в Париж за пропитанием, а я не пойду! А ваша Мария тоже не уедет сегодня вместе с другими?
Магдалина. Нет, нет, я не расстанусь с моей милой Марией! Бог милостив! У меня и отца ее есть руки! мы станем работать как можно больше, станем просиживать целые ночи, если нужно… И она не будет нуждаться в насущном хлебе!.. Ей не нужно будет просить милостину в Париже.
Пьерро (живо). Ах! как я вас люблю за это!.. Вот я, например, ни больше ни меньше как пастух… и что ж? поверите ли, я соглашусь лучше есть один черный хлеб здесь, чем самые лучшие кушанья в Париже… У меня нет ничего, но я всё-таки не расстанусь с родной стороной!
Явление 2
Магдалина, Бернард, Пьерро.
Бернард (входит и кладет на скамейку, поставленную по левую сторону двери, свою шапку). Славный успех! Завидный успех!
Пьерро (поворотившись). А! вы здесь, Бернард!
Бернард (мрачный в продолжение всего действия). Умереть в бедности там или здесь!.. разве не всё равно? в Париже, по крайней мере, есть надежда устроить свое счастие! А здесь бедность! всё одна бедность!.. кредиторы… запрещения!.. Сам черт!.. то есть господин Ларок.
Пьерро. Управитель маркизы? Знаю… у него такая собачья физиономия… он всегда делает глупую рожу, когда хочет казаться умным, и кислую, когда вздумает любезничать!
Магдалина. Так ты его видел, Антони?
Бернард. Я только что сейчас от него.
Магдалина (с заботливостью). Ну, что ж! неужели мы непременно сегодня должны заплатить за нашу ферму — за этот скудный клочок земли, принадлежащий к замку де Сиври.
Бернард. Да, сегодня.
Магдалина. И нет надежды на отсрочку?
Бернард. Никакой!
Магдалина. Боже мой!.. (Работает с большим жаром.)
Бернард (с усилием). Я просил, умолял его, как бога!.. Он не хотел ничего слышать.
Пьерро. Разбойник! плут! жестокосердый! (После небольшого размышления.) Подлый человек! собака!
Магдалина (мужу). Если бы ты сходил в замок и поговорил с маркизой, она, быть может…
Бернард. Напрасный труд!.. соискателей слишком много: Жан Леблан, Томас Лавинь, Жак Руан… и другие богачи хотят нашей фермы!.. они могут дать верные залоги!.. и ферма останется за ними!.. кроме того, за три месяца мы должны Лароку.
Магдалина. Но господин Эрбо, наш пастор, обещал поговорить за нас.
Бернард. Его ходатайство не принесет никакой пользы… Ларок объявил, что сегодня же продаст нашу бедную лачужку!
Магдалина (встает и роняет веретено). Продать хижину, где мы праздновали нашу свадьбу!.. где умерла моя мать!.. родилась наша милая Мария! Боже! возможно ли это? Куда мы денемся, Антони, куда мы денемся?
Бернард (со вздохом). Пусть будет, что угодно небу и… нашему притеснителю.
Магдалина. Тише! Мария!
Явление 3
Те же и Мария.
Входит в дверь на правой стороне и ставит корзинку на небольшой шкап, поставленный у двери.
Мария.
Как соловей
Поет по воле —
В тени ветвей
И в чистом поле…
Едва встаю,
Чуть день начнется —
Так я пою,
Пока поется…
Бегу гулять
Так шибко, шибко…
Глаза глядят
На всё с улыбкой,
А грудь моя
Так сладко бьется!..
И рада я,
Что мне поется!


Пьерро. Соловей не поет так, как она…
Мария. Здравствуйте, батюшка!
Бернард (сурово). Здравствуй! (Он целует ее в лоб.)
Мария. Здравствуйте, Пьерро.
Пьерро (весело). Здравствуйте, Мария! (В сторону.) Как она мила сегодня.
Мария. Прежде чем обниму тебя, матушка, мне нужно с тобой побраниться… Ты никогда меня не разбудишь, а я так крепко сплю… и работаешь одна, вот и вчера и сегодня… Это нехорошо. (Обнимает ее.)
Пьерро. Что у нее за сердце!
Бернард. В самом деле, ты слишком балуешь ее, как будто она получает несколько тысяч годового дохода! как будто она готовится выйти за маркиза или герцога… Впрочем, кто знает, какую будущность готовит ей бог.
Мария. О! я прошу только у него, чтоб он дал мне средства никогда не разлучаться с вами, батюшка, и моей доброй матушкой!
Магдалина. И он исполнит твою просьбу, Мария, милое дитя мое. (Обнимает ее.)
Пьерро. На вот!.. кого это я видел там внизу?.. Нет, я не ошибаюсь… Это он!..
Мария. Кто?
Пьерро. Господин Л арок.
Бернард. Так скоро!
Пьерро. С каким-то барином, которого я никогда не видывал… они идут сюда.
Бернард. Без сомнения, затем, чтоб нас выгнать из нашего жилища!.. Ну что ж! пускай придут!.. Я готов на всё!..
Мария (пораженная). Нас выгнать?.. (Смотрит на мать, которая рыдает.) Матушка!.. что это значит?.. о чем ты плачешь?..
Магдалина. Ты скоро узнаешь причину моих слез, бедное дитя мое!.. Молись богу, — теперь он единственная наша надежда!
Ларок показывается в дверях и делает знак командору, что он может войти.
Явление 4
Прежние, Ларок, командор.
Мария ставит стол в сторону и уносит веретено и лампу в комнату направо. Все почтительно кланяются.
Пьерро (в сторону, рассматривая Ларока). Много бы я дал за удовольствие переломать ему ребра.
Командор (в дверях). Ты говоришь, Ларок, что эта миленькая девочка, которую мы встретили, убежала в эту хижину?
Ларок (тихо командору). Точно так, сударь, — отец и мать ее перед вами! (Он с почтением отходит к дверям.)
Командор (в сторону). Ах, черт возьми!.. будем красноречивы и величественны… (Подходя к сцене.) Добрые люди… гм!.. добрые люди!.. Здравствуйте, добрые люди!..
Бернард (кланяясь). Здравствуйте, сударь!
Командор. Кто из вас называется Антони Бернард?
Бернард. Я, сударь!
Командор. Послушай, старичок, не твоя ли это дочь, легкая и резвая, как бабочка, носит иногда работникам завтрак?
Мария выходит.
Бернард. Точно так, сударь… вот она… Подойди сюда, Мария… эти господа тебя спрашивают.
Мария (дрожа). Меня, батюшка? Я ничего не понимаю… (Узнает его.) Ах! боже мой!
Командор (тихо Лароку). Ты не обманул меня, Ларок, они очень бедны!
Ларок (тихо командору). Теперь она в наших руках, сударь. (Они тихо разговаривают между собою.)
Магдалина (споря с мужем). Я тебе говорю, что я хочу этого…
Бернард (тихо жене). А я говорю, что не хочу!
Командор (приметя их спор). О чем вы спорите, добрые люди?
Магдалина. Вот видите, сударь, в чем дело… мы содержали ферму, принадлежащую госпоже маркизе!.. Наша Мария ее крестница!
Командор. А! крестница?
Магдалина (живо). Точно так, сударь! Маркиза в доказательство, что принимала Марию от купели… дала нам в управление эту ферму.
Командор. Это достойный подарок такой хорошенькой крестнице.
Магдалина. И вообразите, не ужасно ли это!.. За то, что мы задолжали за три месяца… у нас отняли всё до последней нитки.
Пьерро. Даже корову… сударь… отняли у их дочери!
Магдалина. И завтра, если мы не заплатим, завтра эта хижина!.. в которой родилась Мария, будет продана. (Возвышая голос.) И всё это потому… потому, что этого хочет господин Ларок!
Пьерро (приближаясь). Точно, всё это потому, что он этого хочет! Я свидетель!
Командор (с принужденной строгостью). Что я слышу?.. как! Ларок!..
Ларок. Но, сударь, ведь вы сами приказали…
Командор (прерывая его). Молчать!.. ты дурак!..
Пьерро. Прекрасно сказано!
Командор (в сторону). Это животное никогда не понимает моих импровизованных планов! (Громко.) Успокойтесь, добрые люди! он не сделает вам никакого зла… Я пришел сказать вам, что сестра моя, маркиза, принимает в вас большое участие и сильно, очень сильно интересуется вашей дочерию.
Мария (в сторону). Как!.. она никогда меня не видана!..
Магдалина (с радостью). Слышишь ли, Антони?
Командор. Маркиза хочет устроить ее будущую судьбу.
Mapия. Возможно ли?
Командор. Что касается до фермы… Я поговорю с сестрой… она, верно, не знает всех этих подробностей… на без сомнения она уважит мое ходатайство, и ферма останется за вами.
Пьерро и Магдалина. Какое счастие!
Командор. В приданое милой Марии.
Магдалина. Ну что ж! Мария, поблагодари господина командора за все его милости!
Мария кланяется ему.
Командор (в сторону, подходя к авансцене). Не совсем-то ловка!.. Зато какая милашка!.. теперь нужно только побольше хитрости — и победа за мной. (Громко.) Ларок, я надеюсь, что всё это исполнится, иначе я прогоню тебя к черту!
Ларок. В минуту всё исполнится, сударь!
Пьерро (кричит над ухом командора, который оборотился к нему спиной). Да здравствует командор!
Командор (отскакивает направо, зажимая уши). Кто этот крикун?
Ларок. Это, сударь, Пьерро — горный пастух.
Командор. Он, кажется, столько же прост, сколько и беден… Поди за мной в замок, мой друг.
Пьерро (в сторону). В замок… чем он хочет сделать меня… может быть, дворецким?.. недурно!.. очень недурно! (Потирает руки.)
Командор (тоном покровителя). Прощайте, добрые люди, прощайте… не бойтесь… я всё, всё устрою.
Пьерро (кричит, кидая свою шапку). Да здравствует командор!
Командор, Ларок и Пьерро уходят.
Явление 5
Бернард, Магдалина, Мария.
Магдалина (с радостью обнимает Марию). Ну что! не говорила ли я тебе, Антони, что она спасет нас?.. Милая моя Мария!.. Она была всегда счастлива!.. Ода всех нас сделает счастливыми!
Бернард. Дай-то бог! Ну, Магдалина, пойдем же завтракать. (Уходит направо.)
Магдалина (идя за своим мужем). А ты что, Мария?
Мария (запинаясь). Нет, матушка; я так недавно встала, что мне совсем еще не хочется есть. Мне нужно сходить к моим козочкам, и я позавтракаю в горах… (в сторону) с Андре!
Бернард (за кулисами). Жена!
Магдалина. Ну что? чего ты хочешь… сейчас, сейчас. (Уходит.)
Явление 6
Мария.
Мария. Бедный Андре! он не большой господин, он не может помочь нам!.. Но я больше люблю его, чем этого скверного командора, который так испугал меня, когда я встретилась с ним сегодня около ручья… Но Андре так же, как и я, беден. Он говорил мне, что всё его имение состоит в сильных и здоровых руках, которыми он достает хлеб! И он не позволил мне сказывать о наших свиданиях никому, даже нашему почтенному пастору, от которого никто ни в чем не скрывается, даже матушке… Он принужден на некоторое время скрываться в наших горах… Это тайна, о которой он также никому не велел говорить.
Я прежде никогда не лгала
Пред доброй матерью моей,
Ей все секреты открывала,
Во всем советовалась с ней…
И вдруг теперь я всё скрываю!..
Ах! боже мой! как я грешу!
Как безрассудно поступаю!..
Пойду и всё ей расскажу!..


(Идет к двери, направо и возвращается, говоря.) А что, если она рассердится? если матушка запретит мне с ним видеться?.. Нет, лучше буду покуда молчать.
Меня она ведь не неволит,
Пойду к нему сперва спрошу…
И если он сказать позволит,
Тогда ей всё перескажу!


Он ждет меня, в этом я уверена… Он придет, как и всегда, попросить молока… сядет подле меня… мы вместе позавтракаем… потом так весело поболтаем… и день пройдет очень скоро!.. Он, я думаю, уж сердится на меня! Побегу скорей!.. (Она хочет идти, но перед ней является Эрбо, — в сторону со страхом.) Кого я вижу? Господин Эрбо!
Явление 7
Эрбо и Мария.
Эрбо. Куда ты идешь, дитя мое?..
Молчание.
Ты не отвечаешь, Мария, краснеешь!.. я пришел сказать тебе…
Мария (с ужасом). Ах! Господин Эрбо!
Эрбо. Ты сегодня в горах встретила мужчину,
Мария (тихо, с опущенными глазами). Да, это правда.
Эрбо. Он говорил тебе, что ты прекрасна.
Мария. Правда, говорил.
Эрбо. Он был сегодня здесь…
Мария (с живостию). Ах! что касается до этого…
Эрбо (строго). Мария… я знаю, ты никогда не лгала!.. Он был!.. я это знаю… говорил с твоими родителями… обещал им покровительство сестры своей маркизы.
Мария (в сторону). Боже мой!.. а я думала, что он говорит мне об Андре!
Эрбо. Он обнадежил вас, что ферма останется за вами… и что уже подписаны условия.
Мария. Неужели! Ах, какое счастье!
Эрбо. Скажи лучше несчастие.
Мария. Но я вас не понимаю!..
Эрбо. Мария, твое сердце еще чисто; ты добра, проста, неопытна; не знаешь ни света, ни этих придворных господ… Если они одолжают кого-нибудь, так думают получить за это более, чем они дали… вот и этот знатный барин… я его понял. Если он обязал твоих родителей, то знай, что взамен куска хлеба, который он им дал, ему хочется погубить и обесславить их единственное дитя.
Мария (живо). Ах! Господин пастор, не думайте, чтоб я…
Эрбо. Я знаю, что Мария, в сердце которой я старался вкоренить все добродетели, не забудет никогда своего старого друга и устоит против всех обольщений… Но тебя преследует человек низкий и коварный; он будет грозить вам разорением, отнимет эту бедную ферму, ваше единственное богатство!.. Он поставит тебя между бедностью и бесчестием, и ты сделаешься тогда его жертвою или невольною причиною нищеты, а может быть, и смерти твоих родителей.
Мария. Великий боже!
Эрбо. Ты видишь, у него рассчитано всё; со всех сторон угрожает тебе опасность.
Mapия. Но, мой боже! что же мне делать?
Эрбо (с живостью, тихо). Бежать!
Мария. Бежать?..
Эрбо. Сегодня же!.. через час наши горцы оставляют деревню и уезжают в Париж искать средств для пропитания, в котором им отказывает наша бедная бесплодная земля. Нужно и тебе отправиться с ними.
Мария. Отправиться с ними! Боже мой! покинуть матушку!
Эрбо. Непременно, дитя мое, это единственное средство избавиться от гнусных замыслов старого негодяя. Здесь всё трепещет перед ним!.. Ты не можешь ему противиться… Даже я, увы! я не могу защищать тебя от его могущества. В Париже твоя неизвестность спасет тебя, а он, не видя более тебя здесь, забудет…
Мария (плача). Хорошо, я убегу, господин пастор… Но моя матушка! моя матушка!
Эрбо. Нужно решиться. От этой разлуки зависит твоя честь…
В соседней комнате слышен голос Магдалины: «Антони, кажется, господин пастор пришел?»
А вот и мать твоя; от нее нужно скрывать твою печаль. Оботри твои глазки, чтоб на них не было и следа этих глупых слез.
Мария. Извольте!
Эрбо. Хорошо, дитя мое!
Мария поспешно отирает слезы и силится улыбнуться отцу.
Явление 8
Те же, Магдалина, Бернард.
Магдалина (с радостью). Знаете ли, господин пастор… Мария, верно, вам сказала… нашей хижины не продадут!.. Ах! какой добрый барин!.. Небо послало его к нам!.. Кроме того, он нас обнадежил, что и ферма останется за нами, и контракт будет возобновлен.
Эрбо. Он мог обещать вам это, Магдалина, потому что, я знаю, контракт еще вчера был приготовлен и подписан.
Общее изумление.
Бернард. Был приготовлен!.. подписан!.. что вы хотите сказать этим?
Эрбо. А то, слепые родители, что все эти угрозы, запрещения, эта милость, высказанная с такою ласкою, все эти благодеяния, так скоро обещанные, есть не что иное, как бесчестный заговор, который затеяли эти низкие люди для погибели вашей дочери!..
Магдалина (подбегая к ней). Мария!..
Бернард. Я не могу поверить.
Магдалина. Нет, это невозможно!.. Такое бесчестное дело!..
Эрбо. Тебя удивляет оно, бедная мать… Но знатные господа смотрят на бедных девушек как на игрушку своей прихоти, на развлечение в праздной жизни… Командор думает только о твоей дочери… он ищет средств сблизиться с ней и погубить ее.
Бернард (в продолжение некоторого времени казался размышляющим, с живостью прерывает его). Да, господин пастор говорит правду; теперь-то я понимаю все сегодняшние его ласкательства — и эту блестящую будущность, которую он обещал нашей дочери. Да, да, они хотели обольстить ее, развратить!.. И всё это потому, что мы бедные люди!
Явление 9
Те же и Пьерро.
Пьерро (прибегает запыхавшись). Вот он! Вот он!.. Я несу откуп фермы, укрепленный на шесть лет!.. в приданое Марии, а я произведен в лесничие!
Бернард (берет от него бумагу и останавливается перед ним). Замолчи, дурак! (Подает бумагу пастору.)
Пьерро (в сторону). Дурак! Вот благодарность за мое известие!.. Дурр… Нет, лучше притворюсь, будто не понимаю.
Магдалина. Ну что, господин пастор?
Эрбо. Всё, что я сказал, здесь подтверждается!
Мария. О небо!
Магдалина (заботливо). Что там, в этой бумаге?
Эрбо. Контракт, подписанный маркизою, и дальше…
Магдалина. Что дальше?
Эрбо. Марии дают место садовницы в замке.
Бернард (посматривая на жену). В замке!
Магдалина печально смотрит на Марию и прижимает ее к сердцу.
Пьерро. В замке! Какое счастье! Мы будем вместе! и тогда, быть может, я осмелюсь…
Бернард (с гневом). Замолчишь ли ты, животное!
Пьерро (в сторону). Животное!.. опять!.. И что с ним сделалось?.. Притворюсь, будто опять не понимаю!
Пастор делает ему знак, чтоб он замолчал, и садится налево; Пьерро стоит перед ним и делает знак, что он повинуется его приказанию.
Бернард (с решимостью, подходя к жене). Нужно от всего отказаться!
Пьерро (оборачиваясь). Что?
Магдалина. А бедность?
Бернард. Ну что ж? мы пойдем в поденщину, будем обрабатывать землю у других… я еще довольно силен для того, чтоб прокормить вас обеих… что касается до Марии…
Магдалина (с заботливостью). Мария…
Бернард. Она уедет!..
Магдалина. Уедет!.. Великий боже!
Бернард. Я решился! (Жене.)
Теперь не бедны мы опять,
Жена, вот наше состоянье,
Но должно за него отдать
Дочь нашу, дочь — на поруганье!
Нет, клад такой нам не к добру,
Позора ввек я не забуду…
Я лучше с голода умру,
Но жить бесчестием не буду!


(Разрывает контракт.)
Магдалина. Что ты сделал?
Бернард. То, что внушил мне мой долг!
Магдалина. Мы погибли!..
Бернард (с усилием). Зато спасена Мария!
Магдалина (подходя к господину Эрбо, который своим молчанием, по-видимому, одобряет Бернарда). Как, господин Эрбо, вы ничего не говорите!.. и вы также, и вы хотите отъезда моей дочери?.. Но если она уедет, знаете ли вы, что я умру от печали!
Эрбо (вставая, говорит ей с ласкою). Магдалина! если ты плачешь так потому, что добродетель разлучает тебя с твоей дочерью, — что же бы ты. стала делать, если б порок отнял ее у тебя?.. Когда-нибудь бог возвратит ее тебе, а покуда в Париже она не будет одна и без помощи. Я написал письмо к одному старому моему другу, — он будет ее покровителем, поможет ей советами.
Магдалина (заглушаемая рыданиями). Нет! нет!.. Не требуйте от меня этого!.. я не могу… Никогда!.. никогда!..
Мария (подбегая к ней). Матушка, не плачь! я возвращусь!
Магдалина. И ты тоже! Ты хочешь оставить меня!.. ты!.. неблагодарная!.. (Слезы заглушают ее голос.)
Мария. О! не говори этого, моя милая матушка; не ослабляй мою твердость! (В сторону.) Я и так нуждаюсь в ней!
В отдалении слышно пение савояров, которое постепенно приближается… Оркестр играет пиано.
Эрбо. Настает минута отъезда! они готовы!
Магдалина (вставая). Ах! они хотят отнять у меня Марию!
Бернард (с решимостью). Не плачь, Мария… Обними твою мать!.. я пойду приготовить всё нужное к твоему путешествию… (Уходит.)
Магдалина (шатаясь, идет за ним). Бернард!.. Бернард!.. погоди!.. О! я несчастная, бедная мать!.. (Она также уходит.)
Мария (плача). Я потеряла всю мою твердость!
Эрбо. Мария, ты не то мне обещала.
Мария. Я не видала тогда слез моей матери.
Явление 10
Пьерро, Мария (поддерживаемая г. Эрбо), Жако, маленькие савояры и савоярки с их отцами.
Хор.
Прощайте, друзья, до свиданья!
Вернитесь скорее
Вернемся мы скоро | назад,
Пусть будет ваш
Пусть будет наш | путь без страданья
И радостен, счастлив возврат!


В продолжение хора Эрбо дает советы Марии и отдает ей письмо, которое она прячет за корсет.
Жако. Вот и мы, господин Эрбо, совершенно готовы к отъезду. Теперь нам осталось только проститься с вами!..
Эрбо. Благодарю, друзья мои… но вы мне должны оказать одну услугу. (Он говорит с ними, показывая на Марию.)
Пьерро (рыдая). Ах, боже мой!.. так она точно едет!..
Мария (плача). Да, Пьерро, нужно ехать… я должна, ты узнаешь причину. Ты будешь утешать матушку, не правда ли, Пьерро?
Пьерро (рыдая). Разумеется, я буду утешать ее!
Мария. Пожалуйста, чаще ходи к ней!
Пьерро (рыдая). Всякой день!.. больше, два раза в день!.. три раза, четыре, пять!..
Мария. Завтра уж я не увижу ее! она не будет ласкать меня! О! боже мой! (Падает на руки Эрбо.)
Пьерро. Ах! это раздирает мое сердце!
Явление 11
Пьерро, Магдалина, Бернард, Мария, Эрбо, Жако.
Бернард (входит с маленькой палкой в руке и узлом в другой; он поддерживает свою жену). Да полно, Магдалина, будь потверже! Что за черт! не то я тебя брошу… У меня тоже не меньше горя. Притом Мария не навсегда же оставляет нас!.. Мы будем получать об нейизвестия от друга господина Эрбо. (Он кладет Магдалину бесчувственную на кресло.)
Мария (приметя ее, бросается к ногам ее). Матушка!
Все савояры уходят с Жако. Чрез двери видно, как они прощаются с своими отцами и удаляются в горы направо. Некоторые, вместе с Жако, остаются ждать Марию. Музыка тихо играет.
Бернард (Марии). Пойдем, дочь моя! (Делает ей знак, чтоб она обняла мать.)
Мария. Матушка, я еду!..
Магдалина (поднимаясь). О! минуту! Антони, сжалься! подожди одну минуту!.. Мать не отталкивают, когда она прощается с своей дочерью!..
Бернард (нежно). Ну обними ее еще раз; я провожу ее! (Делает знак Жако, чтоб тот уходил.)
Мария. Матушка, благословите дочь свою, свою Марию.
Магдалина. О! да, да! милое дитя мое! благословение, которым некогда благословила меня мать моя… Оно всегда охраняло меня от несчастий!.. а мое охранит тебя, Мария!.. когда голос мой не будет достигать твоего слуха… носи в своем сердце эту песню, которую передала мне мать моя!.. Дочь моя, говорила мне она… (Магдалина кладет свои руки на голову Марии.)
Ты начинаешь новый путь…
Твоя судьба от нас сокрыта,
Что будет?.. страшно заглянуть…
Один лишь бог твоя защита!


(Здесь Магдалина, ослабевшая от горя, садится. Мария падает к ногам ее. Магдалина продолжает.)
Работай больше и честней…
Молись… с молитвой грусть забудешь…


(Мало-помалу голос Магдалины заглушается слезами.)
И думай иногда о матери твоей,
За это… счастлива ты будешь…
Иди, дитя мое, иди!..
Бог да спасет тебя… прости…
Прости!.. Бог да…


(Голос ее прерывается.)
Мария. Матушка! Матушка! (Уходит с Бернардом.)
Явление 12
Те же, кроме Бернарда и Марии.
Магдалина (приходя в себя). Мария! Мария! где она? (Она смотрит вокруг себя, потом встает и, шатаясь, идет по сцене, говоря.) Ах! Они отняли у меня мою дочь! (В эту минуту послышался голос Марии, которая повторяет в отдалении прощальную песню матери. Магдалина, поддерживаемая Пьерро, жадно слушает. Занавес опускается.)

Действие второе
Молодой любовник

Театр представляет комнату на чердаке. В глубине дверь; налево от двери кровать с занавесами. В стороне на втором плане дверь в кабинет. Направо главной двери — камин. На той же стороне, на втором плане, окно, выходящее на улицу, близ окна образ мадонны и перед ним маленький геридон, у стены лютня и проч.
Явление 1
Мария и Пьерро.
При поднятии занавеса они сидят за столом, поставленным посреди театра, и обедают.

Вместе.
Говоря о прежней доле,
Забываю поневоле,
Что живу я с давних пор
Далеко от наших гор.


Мария. Ну что? не болен ли батюшка? а матушка, что матушка? Расскажи мне скорее об них, Пьерро…
Пьерро. Они здоровы как нельзя лучше и меня просили благословить вас за них… подождите же, я вас благословлю… (Протягивает руки.) Ну теперь конец концов! Я насилу отыскал вас… Этот Париж совсем сбил меня с толку… Гораздо больше нашей деревни! Я просто перепугался, увидевши такую огромную штуку.
Засовался словно кошка,
Перетрусил словно мышь,
Как являться понемножку
Стал мне издали Паршк…
А пришел… развесил уши
Среди улицы, как шут!..
Вот уже здесь так бьют баклуши!..
Не по-нашему живут!
Есть чему тут удивляться,
Всё тут очень мудрено,
Но всего хитрей, признаться,
Показалось мне одно:
На бульварах очень сходно
Фрак иль брюки продают…
Жаль, одно лишь непригодно —
Что примерить не дают!


Мария. Так и ты, бедный Пьерро, покинул деревню!
Пьерро (кладет свою шапку на стул). Что вы станете делать?.. Я не мог там больше оставаться, вас там не было! Конец концов! Как всё здесь хорошо! не так, как в наших горах!.. Ах! черт возьми!.. У нас после вашего отъезда всё пошло вверх дном! Что ж, черт возьми, подумал я, буду здесь делать? Я продал свой участок земли, который достался мне в наследство после дядюшки Петра, купил лютню и пошел в Париж повидаться с вами, и теперь я уж музыкант, известный на всех парижских улицах! так же, как вы… Я потому-то и нашел вас так скоро: ведь вас во всем квартале зовут Савойской жемчужиной! вы в большой славе!
Мария. Ну да, мой добрый Пьерро, то есть я в большой моде.
Пьерро. И я буду в моде.
Мария. Я заработала в продолжение шести месяцев столько, что могла завестись всей этой мебелью, которую ты видишь.
Пьерро. И еще послали несколько денег своей матушке, этого вы не говорите.
Мария. Ах! этого не стоит говорить… Приехавши сюда, я имела подпору, надежду!.. Но скоро старый друг господина Эрбо умер, и я осталась совершенно одна среди этого огромного Парижа.
Пьерро. Мамзель Мария, вы умная и честная девушка, я напишу о том в деревню!..
Мария (с живостью). Ах да… ты умеешь писать… и я также, Пьерро, скоро буду…
Пьерро. Как?..
Мария (в сторону). Что я сказала! (Громко.) Я скоро… буду учиться!
Пьерро. А покамест я ваш письмоводитель… Ну, как вы здесь поживаете?
Мария. Совершенно одна!
Пьерро. Как? и никого не принимаете?
Мария (запинаясь и опустя глаза). Никого!..
Пьерро (с радостью). Ах, как это мило! Никто не ходит сюда?.. как это лестно!.. Знаете, что это меня чертовски радует; потому что сейчас на лестнице я встретил…
Мария. Кого?
Пьерро. Камердинера, который, указывая мне вашу квартиру, говорил что-то о маркизе.
Мария (в сторону). Я отдыхаю!.. Это не он!
Пьерро. Это так и ущипнуло мое сердце!
Мария (в сторону). Но он хотел прийти! Что, если он теперь придет…
В это время за дверьми слышны три удара в ладоши.
Это он!..
Пьерро. На вот! Это что такое?
Мария. Это…
Снова хлопают.
Пьерро. Вам подают сигнал! Мария. Это учитель…
Пьерро. Учитель чистописания!.. я уйду, уйду!.. Мое почтение, я скоро ворочусь! (Берет лютню.)
Мария. Прощай, прощай, Пьерро! не забывай меня!..
Пьерро уходит.
Явление 2
Мария.
Мария. Бедный Пьерро!.. Не подозревает ли он чего-нибудь!.. Ах нет… Это невозможно!.. Я худо делаю, что скрываюсь от моих друзей!.. боюсь признаться им!.. Однако Андре так добр, так мил! и притом живет со мной на одной лестнице, могла ли я отказаться от свиданий?.. Я была знакома с ним целые шесть месяцев в горах, уехала оттуда, не простившись с ним. Это очень худо!.. и вдруг эта чудная встреча, в двухстах лье от нашей деревцо, на лестнице, в одном доме, в том же этаже!.. не было ли это позволением неба видеться с ним? не оно ли послало мне его покровителем? Да, Андре мой друг! моя защита! покровитель мой!.. и кто что ни говори, а я вовсе не худо сделала, позволя ему ходить ко мне… Но он ждет… Нужно подать ему сигнал, как, бывало, я подавала ему в горах…
Уж наступает вечер темный,
Невольно голос мой нескромный
Зовет тебя, о милый мой!
Спеши увидеться со мной!
Услышь знакомое призванье
На наше тайное свиданье:
То голос, голос, голос той —
С кем ты любил в горах встречаться.


(Она слушает: Андре повторяет снаружи последний стих.)
Спеши скорей, лети стрелой
С твоей Марией повидаться!


Андре (являясь).
Рад на призывный голос твой
Я в день хоть по сту раз являться.


Явление 3
Андре, Мария.
Андре. Какое счастие!.. Я не думал застать тебя дома!
Мария. В воскресенье всегда! в другие дни большая разница… я работаю для поддержания жизни. Воскресенье посвящаю богу и…
Андре. Кому?..
Мария (опуская глаза). Матушке.
Андре. А мне, Мария, мне?
Мария. Вам! вы мой друг, мой благодетель, который учит меня, простую, глупую савоярку…
Андре. Это-то счастливое неведение, Мария, эта восхитительная простота и нравится мне в тебе.
Мария. Ах! я ничего не знаю, совершенно ничего!.. Это меня печалит… сокрушает… несмотря на ваши прекрасные уроки, я не успеваю…
Андре. Ты слишком строга к себе, милая Мария… Ты сделала большие успехи и читаешь совсем не так дурно, как тебе кажется… Сегодня мы прочтем эту бумагу.
Мария. Но это писано, а я едва читаю печатное.
Андре. Ничего… Это также легко… И я надеюсь, что ты можешь… (В сторону.) Да, небо помогло мне… она может прочесть признание в пламенной страсти, которую я не смею высказать ей!.. Что-то из того будет!..
Мария (подбегая к нему). Начнем же скорей… Да извольте быть построже…
Андре (важно). Ты увидишь, я буду даже слишком строг…
Мария. Тут нет ничего смешного… Ну, будем читать. (Они садятся посреди театра. Складывая.) «Несмотря на то что мое сердце поняло вас». (Говоря.) Так ли?
Андре. Совершенно так.
Мария. «С… тех пор… как я вас узнал…»
Андре. Очень хорошо.
Мария. «Со дня… как я вас увидел (складывая) ветре… встретил в горах». (Говоря.) Что! видите, как я бегло читаю… (От радости она припрыгивает на креслах и бьет в ладоши.)
Андре. Как ангел!
Мария (читая). «Ваш божественный образ…» (Говоря с удивлением.) Отчего у вас так дрожит рука?..
Андре (слабым голосом). Но… и не знаю…
Мария. Держите хорошенько бумагу. (Читая.) «Ваш божественный образ не покидал меня пи на минуту… Я с ним вместе засыпаю! с ним про… про… пробуждаюсь…» (Говоря.) Ах, как это мило!.. к кому же оно писано?..
Андре (с живостью). Продолжайте, продолжайте, и вы тотчас узнаете.
Мария (читая). «Потому, что это вы, Мария!» (Говоря.) Ах! боже мой! (Она встает и прислушивается.)
Андре. Что с вами?..
Мария (прислушиваясь, показывая на дверь). Слышите!.. идут по лестнице…
Андре (в сторону). Черт их несет!
Мария. Верно, это Пьерро!
Андре. Пьерро?.. кто он такой?..
Мария (с замешательством). Пьерро!.. это крестьянин!.. он ничего не знает… я ему сказала только об учителе, что ж, я не обманула, вы точно мой учитель, но всё-таки лучше, чтоб он вас не видал!.. спрячьтесь, спрячьтесь!..
Андре. Куда же?
Мария (показывает налево в кабинет). Там!.. в кабинет!..
Андре (в сторону). Что делать, нужно уступить свое место Пьерро. (Уходит в кабинет.)
Мария (говоря ему). Минутку, одну минутку, мой друг!.. я его скоро выпровожу… (Бежит отворить главную дверь и тихо вскрикивает.) Ах!.. это не Пьерро!
Явление 4
Мария, маркиза, потом командор.
Маркиза. Вас ли зовут Марией?
Мария (робко). Точно так, сударыня.
Маркиза. Вы играете на лютне савойские песни на наших бульварах.
Мария. Точно так, сударыня.
Маркиза (в сторону). Это она!
Мария. Что вам угодно, сударыня?
Маркиза (с холодностью). Вы узнаете. (Она идет к дверям, говорит с слугою, тот удаляется и возвращается с командором; маркиза снова дает слуге приказание при первых словах командора.)
Мария. Какой надменный вид! повелительный той! чего хочет от меня эта дама?
Командор. Черт бы побрал всех этих маленьких людей, которые забираются в свои жилища по таким высоким лестницам! По чести, я совсем разбился ногами… (Приметя Марию.) Но я не ошибся!..
Мария (в сторону). Командор!
Маркиза (входя на сцену). Что у них происходит?
Командор. Это она! (В сторону.) Всё так же хороша!
Маркиза. Вы знаете ее?
Командор (в сторону). Ай! Аи! (Громко.) То есть я знал ее… ие зная… Вы также знаете ее, маркиза. Э!.. Боже мой! ведь это дочь одного из ваших фермеров Савой!.. молодая Бернард… (Подает кресло маркизе.)
Маркиза (садясь). Не правда ли, моя милая, и ты нас знаешь?
Мария. Точно так, сударыня. Если не ошибаюсь, я имею честь принимать у себя маркизу де Сиври.
Маркиза (в сторону). Это подтверждает мои подозрения. (Громко.) Скажи мне, зачем ты одна уехала в Париж?
Командор. Ах да!.. зачем?.. А ну… зачем?..
Мария (не слушая его, отвечает маркизе). У нас, бедных жителей гор, у всех одна причина, которая заставляет покидать родину, — это бедность!
Командор (в сторону). Она как будто не узнает меня! очень, очень хитро!
Маркиза. Но, сколько я помню, этой фермы, которую я вам отдала по просьбе моего брата, было бы достаточно для прокормления вашего семейства, значит, другая причина добудила тебя удалиться?
Мария. Так точно, сударыня, и я вам скажу ее (посматривая на командора), потому что не умею лгать.
Командор (в сторону). Неужели она будет так глупа, что всё расскажет сестре?.. Право, это из рук вон!
Мария. Почтенный наш пастор сказал, что мне угрожала большая опасность!..
Командор (в сторону). А! ей пастор сказал!.. Я с ним справлюсь!
Мария. Один сильный… (посматривает на командора) и неотвязчивый старик преследовал меня своим волокитством…
Командор (в сторону). Старик! Сестра не подумает на меня.
Мария (продолжая). Я должна была бежать, чтоб избавиться от его замыслов.
Маркиза (вставая). Я понимаю. Кто же был этот старик?
Командор (в сторону). Неужели она скажет?.. Я стою как будто на горячих угольях.
Мария (с достоинством, не смотря на командора). Я забыла его имя!
Командор (в сторону). Ах плутовка! это очень хорошо, хоть бы и не для старика, как она меня называет… Шутит, плутовка, шутит!
Маркиза. Но с тех пор, как ты живешь в Париже, кто помогает тебе в твоих нуждах?.. (Говоря это, показывает на мебель.)
Мария (простосердечно). Бог, сударыня.
Маркиза (улыбаясь). Бог!
Мария (с гордостью). И мой труд.
Маркиза. Как! Твоя лютня, твои песни?
Мария. Да, сударыня.
Маркиза (в сторону). Ее ответы удивляют меня; но, может быть, эта наивность не больше как маска, чтоб отклонить мои подозрения?
Командор. Маркиза, мне пришла в голову идея!.. богатая, глубокая идея!.. завтра у вас большое собрание?
Маркиза (наблюдая за Мариею, значительно). Да… по случаю представления моим друзьям Лауры де Ереван, невесты моего сына, маркиза Артура де Сиври.
Мария слушает равнодушно.
Никакой перемены!..
Командор. Так видите: эта савоярка теперь в большой моде; она пела при королевской фамилии; нужно пригласить ее после обеда, перед отъездом на придворный бал: для дам это будет обольстительная новость! (Проходя мимо Марии, тихо.) И большое счастие для моего сердца, ах! (Громко.) Что вы скажете на это, маркиза?
Маркиза (с явного радостью). Я скажу, командор, что ваша мысль превосходна.
Командор (в сторону). Теперь дела мои пойдут чудесно! Ай да я!
Маркиза (в сторону). Да… таким образом я открою истину. (Громко Марии.) Ну что ж! согласна ли ты завтра дать нам понятие о твоем таланте?
Мария. Не смею противиться вашим приказаниям!
Маркиза. Очень хорошо!
В эту минуту Андре, не вытерпев, отворяет дверь; но, увидев маркизу, он быстро затворяет ее, говоря: «Боже мой». Шум заставляет маркизу обернуться.
Маркиза. Что такое?
Мария (в сторону). Боже!
Командор (в сторону). Э! э! э!.. значит, я опоздал!.. Но утешусь… лучше поздно, чем никогда!
Маркиза (в сторону). Если он там? (Громко.) Посмотрите, командор, с каким вкусом и изящностью расположено всё в этой маленькой комнате.
Командор (в сторону). Какой-нибудь прокурорский писарь разоряется на нее.
Маркиза (идя к кабинету). И здесь еще комната, я думаю…
Командор. Будуар, без сомнения.
Маркиза. Посмотрим!
Мария (подбегая и становясь перед нею). Сударыня!
Маркиза (отворивши дверь в кабинет — в сторону). Никого!.. я ошиблась.
Командор входит на минуту в кабинет, напевая: «Ах, как пахнет розой здесь!»
Мария (в сторону). Боже мой! как я испугалась… (Отдыхая

1Печатается по ЦР, с восстановлением утраченных заглавия и начала списка действующих лиц но режиссерскому экземпляру.
Впервые опубликовано: куплеты командора (д. III, явл. 3) и Пьерро (д. II, явл. 1) — ЛГ, 1842, 25 окт., № 42; «Песня Марии» — РиП, 1843, No. 1, с. 240; полностью — Собр. соч. 1930, т. III, с. 253–309.
В собрание сочинений впервые включено в последнем из названных изданий.
Автограф не найден. Цензурованная рукопись (ЦР) — ЛГТБ, 1, IV, 5, 71; ценз. разр. для театральной постановки — 7 октября 1842 г. Разрешительная надпись цензора М. Гедеонова проведена через всю рукопись и повторена на последней странице. Режиссерский экземпляр — ЛГТБ, I, IV, 5, 73.
Датируется 1842 г.
Является переделкой французской пьесы А.-Ф. Деннери (A.-Ph. Dennery (D'Ennery)) и Г. Лемуана (G. Lemoine) «Божья милость» («Le grace do Dieu»), которая с большим успехом шла на сцене парижского театра Gaite (премьера — 16 января 1841 г.). Краткое содержание пьесы тогда же было передано в «Отечественных записках» (Театральная летопись. Французским театр в Париже. — ОЗ, 1841, № 3, отд. «Смесь», с. 45).
Пьеса Деннери и Лемуана была написана в подражание водевилю Ж.-Н. Буйи (J.-N. Bouilly) и М.-Ж. Пена (M.-J. Pain) «Фаншон, играющая на рылях»[34] («Fanchon la Vielleuse», 1800), чрезвычайно известному не только во Франции, но и за ее пределами. Поэтому мелодрама «Божья милость» ставилась в Россия под названием «Новая Фаншон» («La nouvolle Fanchon»). Впервые она была сыграна французской труппой Михайловского театра в Петербурге в начале 1842 г. и почти одновременно — французским театром в Москве (РиП, 1842, № 3, с. 41).
Основной автор «Божьей милости» А.-Ф. Деннери (1811–1899) — плодовитый французский драматург; ему принадлежит около 200 пьес, большинство которых он написал с различными соавторами. «Божья милость» пользовалась широкой популярностью. На сюжет, заимствованный из этой пьесы, Г. Доницетти создал оперу «Линда ди Шамуни». «„La grace de Dieu“ била шедевром Деннери, — писал Э. Золя. — Нужно вспомнить успех этой мелодрамы. Главные ситуации из нее рисовали на тарелках, по ее темам печатались сотни гравюр, которые встречаются еще теперь на стенах крестьянских домов. Вся Франция рыдала над горем бедной Марии» (Zola E. Nos auteurs dramatiques. Paris, 1881, p. 348). Э. Золя, который был принципиальным противником жанра мелодрамы вообще и творчества Деннери в частности, не случайно ввел в свой роман «Чрево Парижа» сцену с четким полемическим заданием: Лиза Кеню, предавшая своего родственника Флорана, в тот же вечер отправляется в театр, где вместе с мужем смотрит именно пьесу Деннери «La grace de Dieu», проливая слезы над судьбой героини.
Песни из «Божьей милости» долгое время оставались популярными в России. В романе Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» (1866) Катерина Ивановна почти в предсмертном бреду заставляет детей петь на улице «Cinq sous» — «известную петербургским жителям песенку нищих из французской пьесы Деннери и Лемуана „Божья милость, или Новая Фаншон“» (Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. в 30-ти т., т. VII. Л., 1973, с. 392).
Очевидно, внимание Некрасова на пьесу Деннери и Лемуана обратил Д. В. Григорович. Надо думать, что Некрасова привлекли во французской мелодраме ее явная антидворянская направленность, трогательный характер героини, соединение патетических и комических элементов, обилие романсов и песен.
Над своей переделкой Некрасов работал, по-видимому, летом и ранней осенью 1842 г. Д. В. Григорович вспоминал: «Каким образом ухитрился он это сделать, не зная буквально ни слова по-французски, остается непонятным. Сколько нужно было воли, терпения, чтобы, частью пользуясь объяснениями случайно заходивших знакомых, частью по лексикону, довести до конца такую работу» (Григорович Д. В. Литературные воспоминания. — Григорович, т. XII, с. 235).
По сравнению с французским оригиналом Некрасов ввел в пьесу значительные изменения. Прежде всего он переменил заглавие: вместо «Божьей милости» у него появляется «Материнское благословение, или Бедность и честь». Двойные названия были обычными для драматургии тех лет: в одной части заглавия обычно указывалась основная ситуация пьесы или имя главного героя, во второй — формулировалась тема, в данном случае — «бедность и честь». Кроме того, Некрасов ввел заглавия для каждого акта, чего не было во французском оригинале. Актовые заглавия также традиционны для мелодрамы. Диалектизмы, которых было много в «Божьей милости», устранены вовсе, потому что на русском языке передать их было невозможно. Изменены имена некоторых действующих лиц. Отец Марии Лусталот получил у Некрасова имя Бернард, пастор стал именоваться Эрбо, слуга командора (как и пастор, но имевший имени) — Лафлер.
В целом текст французской мелодрамы был значительно сокращен Некрасовым. Роль Шоншон (одно из главных действующих лиц) была им вовсе упразднена. Поэтому отпали целые сцены с ее участием. В других случаях ее реплики или вычеркивались, или передавались Пьерро. Ф. А. Кони в своей рецензии возражал против исключения роли Шоншон (ЛГ, 1842, 25 окт., № 42, с. 866). Однако у Некрасова были основания для такого решения. Шоншон — деревенская подруга Марии — благосклонно принимала ухаживания командора, который устроил ее в Оперу. Никакою раскаяния она но испытывает, напротив, вполне довольна споим положением. Таким образом, роль Шоншон противоречила моральной проблематике пьесы («бедность и честь») и нарушала основную тенденцию мелодрамы.
В общей сложности Некрасов исключил восемь явлений, введя взамен только одно (д. IV, явл. 4) — разговор командора с Марией. Цель его в данном случае заключалась в том, чтобы подчеркнуть низкую натуру командора: он продолжает преследовать Марию, уже зная, что ее любит его племянник.
Некрасову принадлежит еще одно важное добавление. Переведя довольно точно монолог Марии (д. II, явл. 5), он вкладывает в ее уста слова, которых не было во французском оригинале: «Я их <придворных господ> терпеть не могу…».
Некоторые изменения внес Некрасов и в финал: возможно, по цензурным соображениям он решил сделать из злодея командора типичного водевильного дядюшку-добряка, который устраивает счастье влюбленных.
В остальном Некрасов достаточно точно передал прозаический текст французской пьесы. Иначе обстояло дело с текстами стихотворными. Тут он чувствовал себя значительно увереннее. и не столько переводил, сколько переделывал или же сочинял сам. В «Божьей милости» было тридцать песен и романсов; Некрасов оставил лишь восемнадцать; из этих восемнадцати тринадцать являются переделками, остальные пять сочинены им самим. Переделки Некрасова по художественной выразительности зачастую превосходили французские стихи. На это обратил внимание еще в начале 1900-х гг. писатель и драматург Ив. Щеглов (И. Л. Леонтьев): «Имея под рукой оригинал пьесы Деннери и сверяя по нем стихотворный перевод двадцатилетнего Некрасова, невольно удивляешься, как легко и вместе как колоритно переложены популярные французские куплеты, приобретшие в свое время, исключительно благодаря талантливому некрасовскому переложению, не меньшую популярность и в России». У Некрасова, отмечал далее Ив. Щеглов, «очень тонкое „переложение“, без тени аффектации, которой страдает „поэзия“ французского оригинала, — переложение, стоящее много выше последнего» (Щеглов Ив. <Леонтьев И. Л.> Народ и театр. СПб., 1911, с. 220, 221).
Оригинальные стихи Некрасова, включенные в мелодраму, соответствуют направлению, которое принимает его поэзия к концу 1842 г. Особенно это относится к «Песне Марии» («В хижину бедную, богом хранимую, Скоро ль опять возвращусь…»). Не случайно Некрасов напечатал ее отдельно вскоре после премьеры (РиП, 1843, № 1, с. 240). Эта песня была популярной до конца XIX в. и вошла во многие песенники.
Переводя французскую мелодраму, Некрасов порою не удерживался от литературной полемики. Эго относится к оригинальной песенке Пьерро (д. II, явл. 1). Ф. А. Кони, включив ее целиком в текст своей рецензии, писал: «Куплет этот напомнил нам очень живо одно ученое путешествие, и остроумная мысль его, нам кажется, взята чуть ли но из „Москвитянина“» (ЛГ, 1842, 25 окт., № 42, с. 866). Ф. А. Кони имел в виду последнее четверостишие песни, в которой Пьерро, наивный крестьянин, впервые попавший в Париж, с удивлением рассказывал о нравах парижских торговцев:
На бульварах очень сходно
Фрак иль брюки продают…
Жаль, одно лишь непригодно —
Что примерить не дают!


В данном случае Некрасов пародировал описание Парижа М. П. Погодиным, который в 1841 г. опубликовал отрывки из дневника под названием «Месяц в Париже»: «Купил на базаре летнее платье и с поспешностию, которая всегда мне дорого обходится: мне сперва скучно было примерять много, потом совестно не купить примеривши, наконец, стыдно подать слишком малую цену, в сравнении с запрошенною. Скучно, совестно и стыдно, итого: я купил дурное платье, ле впору и дорого» (Москвитянин, 1841, № 2, с. 453). А. И. Герцен назвал этот дневник Погодина «приходно-расходным» (Герцен, т. V, с. 16).
В переделке Некрасова содержится еще один пример невольной, быть может, «русификации». В последнем действии один из савояров рассказывает, что в Париже он заработал 100 ефимков (в оригинале — 100 экю). Ефимок — старинное русское название иностранной монеты; в устах жителя Савойи слово это звучит, конечно, очень неожиданно.
В цензуре «Материнское благословение…» не встретило никаких препятствий. 3 октября 1842 г. помощник режиссера Руссо обратился в Контору императорских театров с просьбой о передаче в Цензурный комитет пьесы «Материнское благословение, или Бедность и честь», «избранной г. Шемаевым в свой бенефис, назначенный ему 19 октября сего года». В тот же день пьеса была препровождена в III Отделение (ЦГИА, ф. 497, оп. 1, № 9006, л. 60) и 7 октября 1842 г., как уже говорилось, разрешена к постановке (ЛГТБ, I, IV, 5, 71, л. 70). В кратком рапорте, который цензор обязан был составить для управляющего III Отделением, «Материнское благословение…» рассматривалось вместе с четырьмя другими переводами. М. Гедеонов писал: «Подлинники этих пьес одобрены к представлению. При разборе русских переводов не оказалось ничего предосудительного», — после чего последовала окончательная резолюция генерал-лейтенанта Л. Дубельта: «Позволяется. 9 окт. 1842» (ЦГИА, ф. 780, оп. 1, 1842, № 18, л. 82). О готовящейся постановке «Материнского благословения…» в Петербурге было сообщено в «Литературной газете»: «На Александринском театре готовят, в бенефис г. Шемаева, драму „Материнское благословение“, известную на французском под названием „La grace de Dieu“. Эта драма-водевиль исполнена самых поразительных театральных эффектов. Она давалась в Париже сто раз сряду, а савоярские мотивы, написанные для нее лучшими французскими сочинителями романсов, сделались даже народными. Мы видели эту пиесу в Москве, на французском театре, под названием „La nouvelle Fanchon“: это до сих пор лучшая пиеса тамошнего репертуара» (ЛГ, 1842, 18 окт., № 41, с. 843). Премьера «Материнского благословения…» состоялась на сцене Александрийского театра 19 октября 1842 г. Центральную роль Марии исполняла М. Д. Дюр. В спектакле были заняты также В. В. Самойлов (командор), В. А. Шемаев (Пьерро), А. М. Максимов (Артур). Имя переводчика на афише было скрыто за обычным театральным псевдонимом Некрасова: «Н. Перепельский». Премьера прошла успешно. По свидетельству А. И. Вольфа, актеры, занятые в спектакле, «были очень недурны, и публика осталась очень довольною исполнением» (Вольф, ч. I, с. 101).
Спектакль вызвал ряд откликов в печати. Подробная рецензия была написана Ф. А. Кони. По его мнению, французская драма, не заключавшая в себе особых литературных достоинств, была написана так искусно, что «пьесу можно смотреть с участием и большим удовольствием». Высказав несколько критических замечаний по адресу переводчика (главным образом в связи с исключением роли Шоншон). Ф. А. Кони в целом одобрительно отозвался о спектакле: «Драма сыграна у нас весьма удачно. Г-жа Дюр — в роли Марии — прелестна! Есть сцены, где она глубоко потрясает зрителя истиной своего увлечения, теплотою чувства и простодушной натурой, которая высказывается у нес в самых патетических сценах» (ЛГ, 1842, 25 окт., № 42, с. 866). В чрезвычайно резких тонах перевод Некрасова был раскритикован в журнале «Репертуар русского и Пантеон всех европейских театров» (1842, № 21, с. 11). Переводчик обвинялся в том, что он «вовсе не знаком с языком оригинала, а переводит по лексикону». Это обвинение было подхвачено и в «Северной пчеле» (1842, 17 ноября, № 258).
Наиболее сочувственный отклик был помещен в «Отечественных записках»: «Несмотря на особенные названия каждого отделения (обыкновенная бенефисная проделка в наше время!), пьеса, переведенная г. Перепельским, очень удачно выбрана. <…> Это не похоже на наши „трагедии“, и оригинальные, и переводимые о немецкого: в них есть только то, над чем можно позевать и поспать. Куплеты „Материнского благословения…“ переведены очень мило. Пьеса шла вообще недурно. Г-жа Дюр, игравшая главную роль, была во многих местах очень хороша» (Театральная летопись. Русский театр в Петербурге. — ОЗ, 1842, № 11, отд. «Смесь», с. 42).
В этом отзыве «Северная пчела» не без основания почувствовала стремление противопоставить «Материнское благословение…» псевдоисторическим драмам, проникнутым монархическими тенденциями, которые были характерны для русской сцены тех лет. Поэтому, отрицательно отозвавшись о французском оригинале, «Северная пчела» с раздражением писала о тех, «которые расхваливают эту драму, порицая в то же время безотчетно произведения лучших наших драматических писателей» (СП, 1842, 17 ноября, № 258, с. 1029–1030). Эта позиция булгаринской «Северной пчелы» оставалась неизменной на протяжении ряда лет. Так, в 1849 г., не в силах замолчать успех «Материнского благословения…» у демократического зрителя, газета писала (в связи с постановкой пьесы в Москве): «Артист должен всегда помнить, что судья его партер, и хотя бы число лиц, в нем присутствующих, было очень невелико, все-таки он обязан дорожить только его мнением. В Москве, к сожалению, не то что в Петербурге: верхние галереи имеют перевес» (СП, 1849, 25 авг., № 186, с. 741; см. там же: 1849, 29 сент., № 216, с. 861).
Но при всем различии мнений о французской пьесе и о переделке Некрасова никто из рецензентов не отрицал успеха спектакля, который «понравился нашей публике» (РиП, 1843, № 1, с. 224; см. там же, с. 231). О популярности «Материнского благословения…» свидетельствует один из участников петербургского спектакля — В. В. Самойлов. Вспоминая, как трудно было ему пробиться к большим ролям, он писал: «Я предложил переиграть попеременно все мужские роли в драме „Материнское благословение…“ („La nouvelle Fanchon“), бывшей тогда в большой моде; предложил это с условием, что если я хоть в одной роли буду хуже тех, которые играли до меня, то подвергаюсь штрафу, какой угодно будет назначить. Согласия не последовало» (Рус. старина, 1875, № 1, с. 212).
В 1846 г. «Материнское благословение…» было возобновлено на сцене Александрийского театра при измененном составе исполнителей (особенно удачно играла роль Марии Н. В. Самойлова). Всего на сцене Александрийского театра за период с 1842 по 1855 г. «Материнское благословение…» было поставлено 23 раза (Вольф, ч. II, с. VI).
Успешно шло «Материнское благословение…» и в Москве на сценах Большого и Малого театров. 29 октября 1843 г. в бенефис П. И. Орловой (игравшей роль Марии) роль командора впервые сыграл великий русский актер М. С. Щепкин (Гриц Т. С. М. С. Щепкин. Летопись жизни и творчества. М., 1966, с. 231).
Однако, несмотря на успех спектаклей, перевод Некрасова опубликован не был. Этим воспользовался некий Марков, который в 1848 г. напечатал свой перевод той же мелодрамы Деннери и Лемуана (без указания имени переводчика). Прозаический текст был переведен Марковым действительно с оригинала, о чем свидетельствует, в частности, восстановление роли Шоншон (у Маркова она получила имя Фаншеты). Что же касается куплетов и романсов, то все до одного они были взяты из перевода, Некрасова. Спекулируя на известности «Материнского благословения…», Марков выпустил свой перевод под этим же, принадлежавшим Некрасову, заглавием, изменив лишь порядок слов: «Благословение материнское» вместо «Материнское благословение…». Таким же образом были изменены слегка и стихотворные тексты, в том числе и те, которые сочинил сам Некрасов (см.: Теплинский М. В, К истории драмы Некрасова «Материнское благословение…». — Научный бюллетень Ленинградского университета. 1947, № 16–17, с. 37–38, где фамилия плагиатора дана ошибочно: Макаров вместо Марков).
Долгое время в Москве драму Дениери и Лемуана играли только по переделке Некрасова, затем сложилась парадоксальная ситуация: в Малом театре одна и та же пьеса одновременно игралась разными составами артистов по разным переводам. Так, известная русская актриса Л. П. Косицкая-Никулина играла роль Марии «по Маркову», а Е. Н. Лаврова-Васильева — «по Перепельскому». В печати того времени делались сопоставления игры этих актрис (СП, 1849, 25 авг., № 186, с. 741). Многие исследователи истории русского театра утверждают, что Л. П. Косицкая-Никулина выступала в «Материнском благословении…», переведенном Некрасовым. Это явная ошибка, проистекающая из широкой известности переделки Некрасова и почти полной неизвестности перевода Маркова (см., например: Ревякин А. И. Жизненный прототип Катерины. К творческой истории «Грозы». — В кн.: Вопросы русской литературы. Сб. статей. М., 1959, с. 294 (Учен. зап. Моск. гор. пед. ин-та им. В. Н. Потемкина, т. XCVIII); Куликова К. Ф. Л. П. Никулина-Косицкая. Л., 1970, с. 91–101; Театральная энциклопедия, т. III. М., 1964, с. 224). Имя Л. П. Косицкой-Никулиной как исполнительницы роли Марии указывается в издании перевода Маркова: Благословение материнское. Драма в 5 действиях, с куплетами, сочиненная гг. Денери и Густафом Лемуани. Изд. Манухина и Салаева. В типографии Александра Семена. М., 1848, с. 6.
Несмотря на то что перевод Маркова был опубликован, именно некрасовское «Материнское благословение…» в течение нескольких десятилетий не сходило со сцены, в то время как «Благословение материнское» было совершенно забыто. 30 августа 1873 г. в Малом театре роль Марии в «Материнском благословении…» сыграла М. Н. Ермолова. Правда, успеха в этой роли она не имела (см.: Дурылин С. Я. М. Н. Ермолова. 1853–1928. Очерк жизни и творчества. М., 1953, с. 68–69). Почти одновременно (сентябрь 1873 г.) отрывки из «Материнского благословения…» шли в Москве на сцене Общедоступного частного театра (на Варварской площади); в спектакле участвовали П. А. Стрепетова и Н. X. Рыбаков.
Чрезвычайно популярно было «Материнское благословение…» в других городах. Спектакли с участием П. И. Орловой в Киеве и Одессе производили настоящий фурор (см.: Псарев Я. Русский театр. — Одесск. вести., 1849, 15 янв., № 5; а также: 1848, 21 апр., № 32 и 20 ноября, № 93). В 1848 г. на сцене Ставропольского театра главные роли в некрасовской переделке французской мелодрамы исполняли Н. X. Рыбаков и его жена П. Г. Рыбакова (см.: Клинчин А. Николай Хрисанфович Рыбаков. М., 1972, с. 119–120, а также с. 151). Шло «Материнское благословение…» и в Самаре (см.: Альтшуллер А. Павел Свободин. Л., 1976, с. 16). 13 июня 1880 г. М. Г. Савина писала Тургеневу из Одессы о местном театре, в котором, по ее словам, «Материнское благословение…» дает больше сбору, чем «Женитьба Белугина» (Тургенев, Письма, т. XII, кн. 2, с. 558). Особенно популярна мелодрама была в Харькове, Казани и Нижнем Новгороде (Чуковский К. И. Несобранные статьи о Н. А. Некрасове. Калининград, 1974, с. 66).
Ив. Щеглов, посвятивший «Материнскому благословению…» специальную статью, писал, что это была «популярнейшая пьеса провинциального репертуара». Ему же принадлежит колоритный рассказ о постановке некрасовской переделки в петербургском народном театре «Америка» в начале 1900-х гг. По его словам, зрители чутко воспринимали в пьесе «глубоко демократические элементы: ее неизменное сочувствие униженным и оскорбленным, ее настойчивую защиту человеческих прав всякого несчастного бедняка…» (Щеглов Ив. «Материнское благословение» (памяти Н. А. Некрасова). — Ежемес. прилож. к журн. «Нива», 1906, № 11, с. 381–402).
«Материнское благословение…» продолжало идти на сценах театров и в первые годы после Октябрьской революции. Созданный вскоре после 1917 г. и поддержанный А. В. Луначарским «Театр классической мелодрамы и комедии» (Петроград) в качестве премьеры показал «Материнское благословение…» (см.: Эмче. «Материнское благословение». — Жизнь искусства, 1921, 6 дек., № 820, с. 5). В прессе тех лет сообщалось, что «Материнское благословение…» «было и остается одной из пьес, не сходящих с репертуара, и эта переводная мелодрама более других некрасовских „оригинальных“ пьес напоминает нам о поэте, уже близком к обретению своего пути» (см.: Новоселов Вл. Некрасов-драматург. — Вестн. театра и искусства, 1921, 2 дек., № 8, с. 2). О постановках «Материнского благословения…» в 1920-е гг. см. также: Марков П. А. О театре, т. 3. М., 1976, с. 13–14. В 1940 г. издательство «Искусство» выпустило «Материнское благословение…» отдельной книгой.
Командор — лицо, имеющее высшее звание в рыцарском ордене; здесь: знатный барин.
Савояры — жители Савойи, области на юго-востоке Франции.
Я несу откуп фермы… — Откуп — здесь: право на временное пользование.
Геридон — круглый столик на одной ножке.
…чудесный дивертисман! — Дивертисман (от франц. divertissement) — развлечение.
Музыка из водевиля «Приключение на искусственных водах»… — название популярного водевиля П. А. Каратыгина, премьера которого состоялась в Александрийском театре 10 сентября 1841 г. Опубликован в журнале «Репертуар русского и Пантеон всех европейских театров» (1842, № 4). «Пусть все мужчины злодеи ужасные, но только кроме его» — строки из романса героини водевиля Оленьки, который начинается словами: «Нового чувства всю силу значенья Он мне успел объяснить» (д. II, явл. 6).
Ритурнель — повторяющийся аккомпанемент в начале и в конце песни.

автор: Некрасов Н.А. ,написано: 1842, рейтинг: 0 |
вид произведения: пьеса
анализ, сочинение или реферат: 0
мeтки:
аудио стихотворение: 0

слушать, скачать аудио стихотворение
МАТЕРИНСКОЕ БЛАГОСЛОВЕНИЕ, ИЛИ БЕДНОСТЬ И ЧЕСТЬ Некрасов Н.А.
к общему сожалению, пока аудио нет

анализ, сочинение или реферат о стихотворении
МАТЕРИНСКОЕ БЛАГОСЛОВЕНИЕ, ИЛИ БЕДНОСТЬ И ЧЕСТЬ:

Но... Если вы не нашли нужного сочинения или анализа и Вам пришлось таки написать его самому, так не будьте жмотами! Опубликуйте его здесь, а если лень регистрироваться, так пришлите Ваш анализ или сочинение на allpoetry@mail.ru и это облегчит жизнь будущим поколениям, к тому же Вы реально ощутите себя выполнившим долг перед школой. Мы опубликуем его с указанием Ваших ФИО и школы, где Вы учитесь. Поделись знанием с миром!


Некрасов Н.А. стихи:

Некрасов Н.А. все стихи