Ольга ЧюминаОСЕННИЕ ЛИСТЫ

1

Октябрьский день, но солнце светит ярко.
Как тихо всё и в глубине долин
И в сумраке задумчивого парка!
Меж зеленью желтеющих куртин
5 Пестреет ряд роскошных георгин;
Старинный дом, ворот массивных арка —
Окутаны как складками плаща,
Гирляндою зелёного плюща.

2

И всё кругом: пурпуровой окраской
10 И золотом сквозящие листы,
И солнца луч своею поздней лаской
Чарующий осенние цветы —
Всё дышит здесь полузабытой сказкой,
Подобием минувшей красоты, —
15 И солнца луч один тому виною,
Что можно счесть осенний день — весною.

3

Луч солнечный! великий чародей!
Ты блеск и жизнь всему даёшь собою,
Увядший лист, дрожащий меж ветвей
20 Ты наделил обманчивой красою.
Надеждою и радостью былою
Пленив сердца усталые людей,
Ты воскрешаешь радужные грёзы,
Как на щеках, давно увядших — розы.

4

25 Внося с собой отраду и тепло,
Волшебный луч скользнул в окно графини,
Лет двадцать пять с тех пор уже прошло,
Как прелестью, достойною богини,
К ней все сердца и помыслы влекло.
30 Красавица состарилася ныне,
И прежний блеск и счастье прежних дней —
Казались ей всё дальше, всё бледней.

5

Но в этот день, охвачена порывом
Неведомым, проснулася она.
35 В душе её, волшебным переливом,
Звучала вновь замолкшая струна,
И чем-то юным, бодрым и счастливым,
Напомнившим былые времена,
Напомнившим природы светлый праздник —
40 В душе её повеял луч проказник.

6

Нет, то не сон, не зрения обман!
Луч солнечный, причудливый и зыбкий,
Рассеявший ненастье и туман —
Опять вернул устам её улыбки.
45 Сегодня ей не надобно румян,
Глаза блестят, и стан изящно гибкий
Пленителен, как в прежние года, —
Она опять прекрасна, молода!

7

И в парк, где всё осталось неизменным,
50 Как в дни её веселья и побед —
Она сошла, шумя атласным треном.
Ей вспомнился маркиз, её сосед,
Вернувшийся недавно… Он смиренным
Поклонником её был много лет,
55 И здесь она из уст его слыхала
И бред любви, и шёпот мадригала.

8

Здесь к озеру они спускались вниз
В вечерний час. И что их разлучило?
Кокетство ли, упрямство иль каприз?..
60 Графиня вздох чуть слышный подавила,
И — вздрогнула… Пред ней стоял маркиз!
Казалося, таинственная сила,
Могучее природы волшебство —
В знакомый парк вновь привели его.

9

65 Он шляпу снял с изысканным поклоном.
В маркизе всё, от грации манер,
До вышитых камзолов, с их фасоном
Изысканным — всё ставилось в пример.
Наружностью, осанкою и тоном
70 Он и теперь был светский кавалер, —
И вспомнив всё, что было так… недавно,
Она в ответ ему присела плавно.

10

Он предложил ей руку, — и они
Пошли вперёд… Знакомая аллея!
75 Чрез столько лет здесь снова, и — одни!
Он говорил; она, слегка краснея,
Ему внимала, как в былые дни,
В душе мечту заветную лелея;
Но вот скамья знакомая и вяз…
80 Тут слышал он из уст её отказ.

11

Он преклонил пред ней одно колено.
Опять огнём горит, как прежде, кровь.
Что пред тобой и годы, и измена,
Волшебница, всесильная любовь?
85 Он умоляет, пылко и смиренно,
Она в ответ притворно хмурит бровь,
Но грудь её волнуется сильнее,
И влажный взор всё мягче, всё нежнее.

12

Вот, наконец, он овладел рукой
90 Трепещущей… О, миг невозвратимый!
Всё расцвело минувшею красой, —
О, счастие — любить и быть любимой!
Где времени полёт неумолимый?
Она сияет прелестью былой,
95 А он — совсем не изменился даже.
Да, он всё тот, она сама — всё та же!

13

Но вдруг небес померкла синева,
Среди ветвей осенний вихрь летучий
Вмиг прошумел, и жёлтая листва
100 Посыпалась, и закружилась тучей…
И замерли признания слова
На их устах, и, как туман зыбучий,
Рассеялось мгновенно волшебство:
Луч отсиял, и снова всё мертво!

14

105 Как сумрачны небес померкших своды,
Как падают увядшие листы!
Но где ж расцвет ликующей природы,
Где призрак их минувшей красоты?..
Их взор угас, поблекли их черты,
110 Всё унесли неумолимо годы,
И ясно им, что грёзам прежних лет,
Как юности — увы, возврата нет!

15

Они сидят с покорной и печальной
Улыбкою, застывшей на устах.
115 Но солнца луч — их ласкою прощальной
Даривший здесь — он скрылся в облаках.
И в вянущих среди куртин цветах,
И в тишине природы погребальной,
В листах дерев, поблёкших и сухих —
120 Им чудится эмблема жизни их.