Мой царь! мой раб! родной язык!
Мои стихи — как дым алтарный!
Как вызов яростный — мой крик!
В. Брюсов
Валерий Яковлевич Брюсов — поэт, организатор и “идеолог” символистского движения. Он обосновал и развил в своем творчестве особенности поэтики символистов, когда художник отказывается от социальной направленности, а на первый план выдвигает личное, субъективное начало. Познание мира происходит через внутренний, духовный опыт. Действительность отражается в двух планах: реальном и мистическом.
Свою программу символизма Брюсов поэтически изложил в стихотворении “Юному поэту”:
Юноша бледный со взором, горящим.
Ныне даю я тебе три завета:
Первый прими: не живи настоящим.
Только грядущее — область поэта.
Помни второй: никому не сочувствуй.
Сам же себя полюби беспредельно.
Третий, храни: поклоняйся искусству.
Только ему, безраздельно, бесцельно.
Юноша бледный со взором смущенным!
Если ты примешь мои три завета.
Молча паду я бойцом, побежденным.
Зная, что в мире оставлю поэта.
Символ рождает не логическую, смысловую, а лишь ассоциативную связь, поэтому особенностью символизма становится бессюжетность или размытость его. Основа стиха — не событие, а движение души. От вещи, от предмета идет взлет к чувству, идее.
Тень несозданных созданий
Колыхается во сне,
Словно лопасти латаний
На эмалевой стене.
Фиолетовые руки
На эмалевой стене
Полусонно чертят звуки
В звонко-звучной тишине...
Тайны созданных созданий
С лаской ластятся ко мне,
И трепещет тень латаний
На эмалевой стене.
(“Творчество”)
Как поэтично и красиво показан процесс творчества Поэту очень важны ассоциации, которые возникают в связи с наблюдением конкретных предметов. И из реальной жизни рождается почти фантастический пейзаж:
...Я вернулся на яркую землю,
Меж людей, как в тумане, брожу,
И шумящему говору внемлю,
И в горящие взоры гляжу...
Основа стиха в поэзии Брюсова — метафора, создающая образ, символ. Здесь видится стремление найти великий синтез человека и красоты. Поэт старается отбросить мелкое, обыденное, а отсюда возникают намеки, тайные знаки, появляются сложные образы, используются аллитерации (игра согласных) и ассонансы (игра гласных). Брюсов употребляет в своих произведениях составные эпитеты. Все эти приемы рождают удивительную музыкальность стиха.
Мой дух не изнемог во мгле противоречий.
Не обессилел ум в сцепленьях роковых.
Я все мечты люблю, мне дороги все речи,
И всем богам я посвящаю стих...
И странно полюбил я мглу противоречий
И жадно стал искать сплетений роковых.
Мне сладки все мечты, мне дороги все речи,
И всем богам я посвящаю стих.
(“Я”)
Брюсов добивается максимального использования звучания слова. Он передает в стихе не предмет, а впечатление от него:
Если б некогда гостем я прибыл,
К вам, мои отдаленные предки, —
Вы собратом гордиться смогли бы.
Полюбили бы, взор мой меткий...
Я буду, как все — и особый.
Волхвы меня примут, как сына.
Я сложу им песню для пробы,
Но от них уйду я в дружину.
Гей вы! Слушайте, вольные волки!
Повинуйтесь жданному кличу!
У коней развеваются челки,
Мы опять летим на добычу.
(“Скифы”)
К концу девяностых годов Брюсов входит в круг наиболее заметных поэтов-символистов. Огромное значение для его творчества, по свидетельству самого поэта, имело общение с Бальмонтом. “...Через Бальмонта мне открылась тайна музыки стиха”,— писал Валерий Яковлевич.
Я люблю большие дома
И узкие улицы города, —
В дни, когда не настала зима,
А осень повеяла холодом.
Поэты-символисты: Мережковский, Блок, Бальмонт, Гиппиус, Белый, Балтрушайтис во главе с Валерием Брюсовым оказали огромное влияние на общество, но вскоре испытали сопротивление, и в первую очередь Гумилева и Городецкого (акмеисты). Стихи Валерия Яковлевича выдержали испытание временем, а это главное для поэта и для поэзии в целом.
Я люблю одно: бродить без цели
По шумным улицам, один;
Люблю часы святых безделий,
Часы раздумий и картин...
В теснине стен я весь на страже;
Да уловлю Господень лик!
(“Люблю одно”)
