День уж к вечеру склонялся, Дряхлый лебедь умирал. Он в тени дерев лежал, Тихо с жизнию прощался И при смерти сладко пел. И над ним сидел уныло Голубочек сизокрылый, Слушал пение, смотрел, Как покойно он кончался, И грустил и восхищался. "Что глядишь на старика?" — Так спросила голубка Легкомысленная утка. "Ах! для сердца и рассудка Смерть его — святой урок! — Отвечал ей голубок. — Слышишь, как он сладкогласно При конце своем поет! Кто на свете жил прекрасно, Тот прекрасно и умрет?"1
