Василий ЖуковскийРЕЧЬ В ЗАСЕДАНИИ "АРЗАМАСА"
Братья-друзья арзамасцы! Вы протокола послушать,...
Братья-друзья арзамасцы! Вы протокола послушать,
Верно, надеялись. Нет протокола! О чем протоколить?
Все позабыл я, что было в прошедшем у нас заседанье!
Все! да и нечего помнить! С тех пор, как за ум мы взялися,
Ум от нас отступился! Мы перестали смеяться —
Смех заступила зевота, чума окаянной Беседы!
Даром что эта Беседа давно околела* — зараза
Все еще в книжках Беседы осталась — и нет карантинов!
Кто-нибудь, верно, из нас, не натершись "Опасным соседом"*,
Голой рукой прикоснулся к "Чтенью"* в Беседе иль вытер,
Должной не взяв осторожности, свой анфедрон рассужденьем*
Деда седого о слоге седом* — я не знаю! а знаю
Только, что мы ошалели! что лень, как короста,
Нас облепила! дело не любим! безделью ж отдались!
Мы написали законы; Зегельхен их переплел* и слупил с нас
Восемь рублей и сорок копеек — и всё тут! Законы
Спят в своем переплете, как мощи в окованной раке!
Мы от них ожидаем чудес — но чудес не дождемся.
Между тем, Реин* усастый, нас взбаламутив, дал тягу
В Киев и там в Днепре утопил любовь к Арзамасу!
Реин давно замолчал, да и мы не очень воркуем!
Я, Светлана, в графах таблиц*, как будто в тенетах,
Скорчасъ сижу; Асмодей, распростившись с халатом свободы*,
Лезет в польское платье, поет мазурку и учит
Польскую азбуку; Резвый Кот* всех умнее; мурлычет
Нежно люблю и просится в церковь к налою; Кассандра*,
Сочным бивстексом пленяся, коляску ставит на сани,
Скачет от русских метелей к британским туманам и гонит
Челн Очарованный* к квакерам за море; Чу* в Цареграде
Стал не Чу, а чума, и молчит; Ахилл*, по привычке,
Рыщет и места нигде не согреет; Сверчок*, закопавшись
В щелку проказы, оттуда кричит к нам в стихах: я ленюся.
Арфа*, всегда неизменная Арфа, молча жиреет!
Только один Вот-я-вас* усердствует славе; к бессмертью
Скачет он на рысях; припряг в свою таратайку
Брата Кабуда к Пегасу, и сей осел вот-я-васов
Скачет, свернувшись кольцом, как будто в "Опасном соседе"!
Вслед за Кабудом, друзья! Перестанем лениться! быть худу!
Быть бычку на веревочке! быть Арзамасу Беседой!
Вы же, почетный наш баснописец*, вы, нам доселе
Бывший прямым образцом и учителем русского слога,
Вы, впервой заседающий с нами под знаменем Гуся,
О, помолитесь за нас, погруженных бесстыдно в пакость Беседы!
Да спадет с нас беседная пакость, как с гуся вода! Да воскреснем.1
1Напечатано впервые — не полностью, с пропуском 25 стихов — в "Отчете императорской Публичной библиотеки за 1884 год". Речь Жуковского (вместо протокола) приготовлена была, вероятно, для последнего заседания "Арзамаса", которое состоялось лишь 7 апреля 1818 г. (предыдущее заседание было 2 октября 1817 г.).
Беседа давно околела… — Враг "Арзамаса" "Беседа любителей русского слова" прекратила существование вскоре после смерти Г. Р. Державина.
"Опасный сосед" — комическая поэма В. Л. Пушкина, высмеивающая литературных староверов, одно из любимых произведений арзамасцев.
"Чтенья" — "Чтения в Беседе любителей русского слова" — орган "Беседы", редактируемый А. С. Шишковым.
Рассужденье Деда седого о слоге седом — сочинение А. С. Шишкова "Рассуждение о старом и новом слоге российского языка" (1803).
Мы написали законы; Зегельхен их переплел… — Устав "Арзамаса", составленный Жуковским и Д. Н. Блудовым и переплетенный петербургским переплетчиком Зегельхеном, хранится ныне в Государственном историческом музее в Москве.
Реин — М. Ф. Орлов был в 1817 г. назначен на службу в Киев; нас взбаламутив — Орлов был одним из инициаторов издания "Арзамасом" политического журнала.
Я, Светлана, в графах таблиц… — Жуковский с 1817 г. преподавал русский язык великой княгине Александре Федоровне, для чего составлял грамматические таблицы.
Асмодей, распростившись с халатом свободы… — П. А. Вяземский был в 1817 г. назначен на службу в Варшаву и, написав перед отъездом "Прощание с халатом", выехал в феврале 1818 г. из Петербурга к месту службы.
Резвый Кот (из баллады Жуковского "Пустынник") — Д. П. Северин (1791–1865), женившийся вскоре, в 1818 г., на Е. С. Стурдза.
Кассандра — Д. Н. Блудов, назначенный в начале 1818 г. сотрудником русского посольства в Лондон.
Челн Очарованный (из баллады "Адельстан") — П. И. Полетика (1778–1849), дипломат, с 1817 г. — русский посланник в США.
Чу (выражение, встречающееся во многих балладах Жуковского) — Д. В. Дашков (1788–1839), один из основателей "Арзамаса", в 1818–1820 гг. служил в русском посольстве в Константинополе.
Ахилл (из баллады Жуковского того же названия) — К. Н. Батюшков (1787–1855), живший зимою 1817–1818 г. то в Петербурге, то в Москве, то в деревне.
Сверчок (из баллад "Светлана" или "Пустынник") — А. С. Пушкин, во второй половине января 1818 г. серьезно заболевший.
Арфа (из баллады "Эолова арфа") — А. И. Тургенев.
Вот-я-вас (Вот, Вотрушка, Вот-я-вас-опять; словом "Вот" часто начинается строфа в "Светлане") — В. Л. Пушкин (1767–1830), автор "Опасного соседа" и сказки "Кабуд-путешественник" (напеч. 1818).
Почетный наш баснописец — И. И. Дмитриев (1760–1837), "почетный гусь" "Арзамаса" (эмблемой которого был гусь); об участий Дмитриева, постоянно жившего в Москве, в заседании общества "под знаменем гуся" никаких сведений не имеется.
