Мой друг! меня уж несколько ночей Преследует какой-то сон тревожный; Встает пред взором внутренним очей Насмешливо и злобно призрак ложный, И смутно так все в голове моей, Душа болит, едва дышать мне можно, И стынет кровь во мне... Хочу я встать, И головы не в силах приподнять. То Фауст вдруг, бессменною тоской, Желаньем и сомнением убитой, Идет ко мне задумчивой стопой С погубленной, безумной Маргаритой; И Мефистофель тут; на них рукой Он кажет мне с улыбкой ядовитой. Другую руку мне кладет на грудь, Я трепещу и не могу дохнуть. Потом я вдруг Манфредом увлечен; Тащит меня, твердя о преступленьи, Которому давно напрасно он У бога и чертей просил забвенья... Уж вот на край я бездны приведен, Стремглав мы вниз летим - и нет спасенья... Я замираю, и по телу лед С губительным стремлением идет. Но вдруг стоит принц Гамлет предо мной, Стоит и хохотом смеется диким... Безумный, нерешительный герой Не мог любить, ни мстить, ни быть великим, - И говорит, что точно я такой, С характером таким же бледноликим... И я мечтой в прошедших днях ношусь, И сам себе так гадок становлюсь... Насилу сон слетел с тяжелых век!.. Я Байрона и Гете начитался, И мне дался Шекспиров человек - И только!.. В жизни ж я и не сближался С их лицами, да и не сближусь ввек... Но холод долго в теле разливался, И долго я еще не мог вздохнуть, И в темные углы не смел взглянуть...
