Борис ЧичибабинЧЕРНОЕ ПЯТНО

Эшрефу Шемьи-заде

Я видел Крым без покрывала,
он был как высохший родник.
Хоть солнце горы нагревало,
но горем веяло от них.

Росли цветы на камне твердом
и над волной клубился пар,
но в девятьсот сорок четвертом
из Крыма вывезли татар.

Сады упали на колени,
земля забыла имена, —
была в неслыханной измене
вся нация обвинена.

И корни радости иссякли
и возродиться не смогли,
когда с землей сравняли сакли
и книги вещие сожгли…

Чтобы нам в глаза смотрели дети
без огорченья и стыда,
да будет всем на белом свете
близка татарская беда.

Их всех от мала до велика
оговорил и закатал,
как это выглядит ни дико,
неограниченный владыка
и генеральный секретарь.

Доныне счет их не оплачен
и не покончено со злом —
и чайки плакали их плачем
над уничтоженным жильем.

Они в слезах воображали
тот край, где много лет назад
их в муках женщины рожали
и кости прадедов лежат.

Не Русь красу его раскрыла,
он сам в легендах просиял.
Не отлучить татар от Крыма,
как от России россиян.

От их угрюмого ухода
повсюду пусто и темно.
Там можно жить кому угодно,
а им бывать запрещено.

Нельзя всем миром оболгаться,
нельзя быть телу без души.
Уже вернулися балкарцы
и воротились ингуши.

Постыдных дел в добро не красьте, —
живым забвенья не дано, —
скорей с лица советской власти
сотрите черное пятно!

Не удержать водою воду,
не загасить огня огнем, —
верните родину народу,
ее душа осталась в нем!