Анна БарыковаТРИ ЗАГАДКИ

(Сказка).
I

В старину стародавнюю, детушки,
За морями далекими - синими,
Жил-был царь. Был он нрава веселого,
Любил шутки шутить, позабавиться,
Умным, красным словцом распотешиться,
Смеху ради загадки загадывать;
Да такие, бывало, затейные,
Неразгадливые, все мудреные,
Что бояре - разумники думные,
И дьяки - грамотеи, начетчики,
Ровно старые пни во темном бору,
Все стоят да молчат: не под силушку,
Невдомек им загадочки царские.
Только раз добрый царь тот прогневался
Не на шутку совсем; виноватым был
Воевода, богатый боярин, князь, -
По прозванью Киндей Вахрамеевич.
Воевода справлял службу царскую
Лет уж двадцать, пожалуй, без малого, -
А и жил он себе припеваючи,
Взятки драл и с живого и с мертвого,
Дел не делал, - от дела не бегивал, -
Ел да пил, да спал, - с того гладок стал.
Приходили к царю челобитчики
С превеликою слезною жалобою
На того воеводу-боярина,
На его ли неправый Шемякин-суд,
На его ли на службу ленивую.
- "Погоди же ты, вор, пузо толстое!
Я с тобою по-свойски разделаюсь!" -
Крикнул царь, и призвал виноватого
Во хоромы дворцовые, светлые.
То не старый дуб, бурею сломанный,
Покачнулся, к сырой земле клонится, -
То приходит, - дрожа, что осинный лист,
Перед грозною царской опалою, -
Отбивает поклоны несчетные,
Все земные поклоны, - великие, -
Воевода Киндей Вахрамеевич.
А царь молвил ему, усмехаючись,
Словно красное солнышко, - весело:
- "Уж и здравствуешь ты, воевода наш,
Свет-боярин Киндей Вахрамеевич!
Посмотреть на тебя - любо-дорого!
Раздобрел ты у нас на кормлении
С даровых-то хлебов, со рассыпчатых,
С даровых ли медов, со забористых,
Со спанья на пуховых перинушках;
Как бы только от жира не лопнула, -
Неровен час, - утроба широкая!
Эй, проснись! сослужи службу верную,
Разгадай-ка ты мне три загадочки,
Шевельни, друг, мозгами боярскими!
Уж как первая-то немудреная:
Сосчитай, оцени без ошибочки, -
Да копейка в копейку, без хитрости, -
Сколько стоит наш царский большой дворец
С теремами, хоромами пышными,
Со престолом из чистого золота,
Жемчугом, изумрудом украшенным,
С нашим царским венцом, что как жар горит,
Ярче звезд, краше месяца ясного,
С нашей царскою шубой собольею, -
Да со мною самим - царем-батюшкой?!..
Оцени, - не утай ни полушечки...
А вторая загадка - не хитрая:
Если сяду я, царь, на добра-коня,
Поскачу все вперед без оглядки,
Всю объеду кругом землю-матушку, -
Скоро ль я ворочусь к молодой жене,
К малым деткам, сюда, во дворец домой?..
Разочти поверней, пораскинь умом,
Да, смотри, не проврись и на полчаса!..
А уж третья загадка совсем проста:
Угадай мою царскую думушку,
Расскажи мне ее слово дС слова...
Да чтоб правды в речах твоих не было!..
На разгадку дам сроку три месяца;
Хорошо отгадаешь - пожалую
Аксамитною шубой собольею
С наших царских плеч, вороным конем
Да казной золотою несметною;
А запнешься, - тогда не прогневайся:
Повелю привести клячу старую,
Водовозную клячу негодную,
Повелю конюхам - слугам верныим
Поймать тебя, неуча, за руки,
Что за белые руки боярские,
Одевать тебя в платье рогожное,
На ту клячу сажать, - в руки хвост давать
Да вести так на площадь базарную
Всем-то добрым людям на посмешище;
Не бывать впредь тебе воеводою,
Не бывать тебе князем-боярином,
Прогоню тебя, смерда, и с глаз долой!.."
Испугался Киндей Вахрамеевич
Неразгадливых царских загадочек
Пуще страшного грома небесного
И пошел, словно в воду помокнутый,
Словно щей похлебал, да не солоно;
А от царского смеха могучего
Задрожали палаты высокие,
И бояре ничком все попадали.
II

Не волна за волной прокатилася,
В чужедальних морях пропадаючи;
Не весенние резвые ласточки
Друг за дружкой летят вереницею;
Прокатилось-прошло быстро времячко;
Пролетали последние красны дни;
Воевода Киндей Вахрамеевич
Закручинился думой крепкою:
"Как к царю мне итти? Как ответ держать?"
Он не пил и не ел, по ночам не спал,
От зари до зари все рассчитывал,
И в уме и на счетах прикидывал;
Он скликал звездочетов, кудесников,
Колдунов, грамотеев и знахарей;
На бобах разводил с ворожейками;
Все-то встали втупик, не смекнут никак
Трех загадочек царских мудреныих, -
Виноватому на-смех загаданных.
Приходили денечки остатние, -
Трое суток всего оставалося, -
Пуще старый Киндей закручинился,
Говорил он себе таковы слова:
"Ох, ты гой еси, старый боярин, князь,
Воевода Киндей Вахрамеевич!
Знать, стряслася беда неминучая,
Умирать тебе, старый, приходится!
Не срами ты седую головущку,
Не ходи во дворец к царю-батюшке
Одеваться во платье рогожное!
Не садися на клячу негодную,
Не бери ты хвоста лошадиного
В свои белые.руки боярские,
Не смеши весь крещеный честнСй народ!
А беги, старый пес, хоронить свой стыд
Во дремучий, сырой, непроглядный бор;
Захвати ты с собой шнурок шелковый,
Завяжи неразвязную петельку,
Поищи в бору горькой осинушки,
Да прикончи житье горемычное!.."
Шел боярин Киндей Вахрамеевич
Темным лесом два дня и две ноченьки,
И забрел он в трущобу далекую,
На большую поляну зеленую.
И росла там осинушка горькая;
А подпасок Макар там телят гонял.
Узнавал пастушенко боярина,
Отходил от телят, земно кланялся.
"Уж ты, здравствуешь ли, воевода наш,
Свет-боярин Киндей Вахрамеевич!..
Вот гора-то с горою не сходится, -
Человек с человеком встречается!..
Да какая кручинушка лютая
Завела тебя, князь, в сыр-дремучий бор,
Куда ворон костей не занашивал?
И с каких-таких страшных, великих бед
Извелся ты весь, ровно былиночка,
Молоньею-стрелой опаленная?
Расскажи-ка мне горе боярское,
Может, я, серый лапотник, выручу". -
Стал боярин Макару рассказывать
Про цареву опалу жестокую.
Про смешные загадочки царские;
А сам плакал слезами горючими
Да к осинушке петлю привязывал. -
Думал: "Где уж тебе, сиволапому,
Быть умней воеводы боярина".
Все прослушал Макар, ухмыляючись,
Да в кудрявом затылке почесывал;
Под конец и сказал: "Ох, ты гой еси.
Воевода Киндей Вахрамеевич!
Погоди ж ты к осине привязывать
Неразвязную петельку крепкую:
Я тебя, горемычного. вызволю
От стыда и от смерти напрасные!
Скидавай-ка ты шапку боярскую
И широкий кафтан - золотой парчи,
Скидавай и сапожки сафьяные!
Одевай-ка меня воеводою!
Мигом я к царю-батюшке сбегаю,
Разгадаю загадочки царские. -
А и все-то они немудреные!
Мало ль что не под силу боярину, -
Ну, а нам, мужикам, дело плевое!"
Как оделся Макар в парчевой кафтан.
Как обулся в сапожки сафьяные,
Да надел на затылок нечесаный
Воеводскую шапку высокую. -
Стал похож на Киндея-боярина,
Как две капельки, просто - ни дать ни взять;
Борода у него словно выросла,
И откуда взялось брюхо толстое. -
Мать родная - и та не признала бы.
Взговорил он таким зычным голосом:
"Ну, а ты, брат Киндей, - не прогневайся,
Надевай-ка мою сбрую серую.
Обувай мои лапти дырявые,
Да ступай за Макара телят гонять!
Как отпустит меня царь наш батюшка
С превеликой богатою милостью,
Удосужусь, - тогда за тобой приду.
Тебя, глупого, из лесу выведу!.. "
III

На престоле червонного золота,
Жемчугом, изумрудом украшенном,
В драгоценном венце, что как жар горит,
Краше звезд, краше месяца ясного, -
Словно солнышко весел и радостен, -
Царь сидел и Макара допрашивал,
Воеводой его величаючи:
- "Говори, не стыдись, воевода наш,
Свет-боярин Киндей Вахрамеевич,
Разгадал ли загадочку первую:
Оценил ли меня - царя-батюшку
И с моей кой-какою худобишкой?
Не ошибся ли, свет, на копеечку?.."
Отвечает Макар не робеючи:
"Оценил я тебя - ценой верною!
За все чистое красное золото,
Что лежит во сырой земле-матушке,
Ни купить ни продать твой царев дворец
С теремами - хоромами светлыми,
Со престолом твоим златокованным;
За все клады подземные тайные,
За сокровища все сокровенные
Ни купить ни продать и царев венец. -
На твоей голове что красуется.
А тебя самого оценить мне как?
И на это ответ дам по совести:
Только вспомни, отец, - Кого продали
Нечестивым за тридцать серебряных...
Вспомнил, царь?..
Ну, теперь за тебя я дам -
Двадцать-девять - и больше ни денежки!
Сам ты видишь: цена без ошибки, -
Для тебя, государь не обидная!" -
- "Ладно, князь!.. - отвечал улыбаясь царь. -
Хитро выдумано. - красно сказано!..
Отгадал ты загадочку первую,
Видишь, вовсе была немудреная!
Ну, вторую разгадку скорей скажи:
В сколько дней обскачу на лихом коне
Я всю землю кругом и вернусь домой?
Да, смотри, не проврись и на полчаса!"
Отвечает Макар, не робеючи:
"Если встанешь ты, царь, с зорькой раннею
Да поскачешь кругом земли-матушки
На лихом-то коне - рядом с солнышком...
Ни на пядь от него не отстань, смотри!..
Так вернешься домой через суточки, -
Лишь другая заря зарумянится!.."
Рассмеялся тут царь во все горлышко,
И бояре кругом рассмеялися.
- "Эк, хитер ты, Киндей Вахрамеевич!
Уж и выдумал что! рядом с солнышком!..
Распотешил меня - царя-батюшку!
Не знавал за тобой такой удали...
Отгадай же теперь мою думушку,
Что сейчас вот в уме зародилася,
Расскажи мне ее - слово дС слова,
Да чтоб правды в речах твоих не было...
Не то - сшито, вон, платье рогожное,
Водовозная кляча оседлана!"
Отвечает Макар, не робеючи:
"Про меня твоя царская думушка:
"Плут великий Киндей Вахрамеевич!
Разгадал он мои две загадочки!.."
А и правды в речах моих не было:
Пред тобой, государь, не боярин твой
Воевода Киндей Вахрамеевич!
Я - Макар Митрофанов, крестьянский сын,
А Киндей у меня там телят пасет;
Не вели ты казнить его, глупого!.." -
- "Вот как..." - вымолвил царь и задумался,
А бояре все рты поразинули.
Царь погладил-погладил бородушку,
Напоследок сказал зычным голосом:
- "Ты - Макар-пастушонко, крестьянский сын?
Ты тот самый Макар, что телят гонял?
Ладно!.. Будь же теперь воеводою!
А Киндея, опального нашего,
Плута, вора, раба нерадивого,
Выдаем мы сейчас головой тебе!..
Ну, боярин Макар Митрофанович,
Поздравляем тебя с царской милостью,
Послужи-ка теперь верой-правдою
Нам и нашему миру крещеному!.."
Оробел тут Макар, земно кланялся:
"Ох, ты гой еси, свет наш, надежа-царь!
Где уж мне, мужику сиволапому,
Воеводою быть, - миру службу служить?
Надо мною, отец ты наш, смилуйся!
Отпусти меня лучше телят гонять, -
Наше серое дело - мужицкое!..
Отвечал ему царь усмехаючись:
"Ладно, парень! Пусть будет по-твоему;
Я другого пошлю на кормление;
У меня их, бояр, непочатый край!..
Вишь ты, сколько стоит - рты разинули...
Исполать тебе, малый! Проси у нас
За утеху какой хочешь милости;
Хоть полцарства запросишь - отдам тебе!"
Ободрился Макар, - головой тряхнул.
"Если так, пусть Киндей Вахрамеевич, -
Плут и вор, нерадивый, лукавый раб, -
Остается у нас воеводою.
Он теперь проучен, станет шелковый...
Да и сыт!.. Знаешь сам, скоро двадцать лет,
Как растим мы ему брюхо толстое,
Набиваем утробу широкую!
А пришлешь ты к нам, царь, на кормление
Воеводу тщедушного, нового, -
Так придется раскармливать сызнова...
Ох!.. И чисто метет метла новая!..
Рассмеялся тут царь во все горлышко,
А бояре-то злятся, стоят - молчат,
Покраснели - что раки печеные.
- "Молодец ты, Макар Митрофанович, -
Смеючись, государь похвалил его, -
И с царем в голове родила на свет
Тебя умница-матушка родная,
А умен и тот поп, что крестил тебя!
Распотешил ты нас и бояр-дворян,
Вишь, какие стоят все веселые, -
Угодил ты им, знать, да не в бровь, а в глаз!
За утеху тебя, парень, жалую
Аксамитною шубой - собольею
Со плеча своего со могучего,
Да конем вороным, да своей казной -
Все червонцами - шапочкой полною!
А теперь ты ступай за Киндеем в лес;
Растерял он, поди, всех телят твоих!..
Пусть уж, глупый, опять воеводствует!.."

Эта сказка, детушки милые,
Ради смеху-потехи, без хитрости
В старину стародавнюю сложена.