Анна БарыковаБЕДНЫЕ ЛЮДИ

I

Ночь. Хижина бедна, но прибрана опрятно.
Тепло в ней. Чувствуешь, как будто свет приятный
Сияет в сумраке под кровом этим скромным.
Рыбачья сеть в углу; по стенам темным,
На полках - старая расставлена посуда;
Мелькает огонек над тухнущею грудой
Горящих угольев в печи. Кровать большая
Под пологом видна, а рядом с ней другая
Из ветхих тюфяков, на лавке примощенных:
Там пятеро ребят - гнездо малюток сонных -
Пригрелось. - Мать не спит: склонившись головою
К кровати, молится, и не дают покою
Ей думы черные; она дрожит, бледнея,
И слушает и ждет, от страха цепенея...
А под окном ревет могучий и огромный
Ужасный океан, и мраку ночи темной,
Утесам, ветру, мгле - бросает вызов смелый
Громадною волной, покрытой пеной белой.
И чье-то страшное, зловещее рыданье
Звучит сквозь вихрь и свист, и бури завыванья...

II

Муж в море. Он борьбу с волной и непогодой
Ведет уже давно; в ребяческие годы
Гнала его нужда на промысел опасный,
И стал он рыбаком. В дождь, в ветер, в день ненастный,
И в стужу, и в грозу - он едет, - горя мало!
Ребята просят есть, - нельзя бояться шквала. -
Он едет под вечер. Один, среди тумана,
Он правит лодкою в пустыне океана.
Какая тут нужна отвага и сноровка,
Как с ветром и с волной справляться надо ловко!
Повсюду черные разинутые пасти
Огромных скользких змей, от страха стонут снасти.
И буря обдает их пеною холодной,
И бездна жадная ревет как зверь голодный!..
III

Не спится Жанне. То прибрежных чаек крики
В ушах ее звучат, насмешливы и дики;
То чудится: растут утесов грозных тени...
Встает меж ними ряд мучительных видений:
Мерещится рыбак, да волны-великаны,
Да лодка жалкая под гневом океана.
Бьют старые часы. Она в тоске глубокой,
Задумавшись, - сидит... "В борьбе с нуждой жестокой
Как трудно век прожить! а бедность-то какая!...
Ячменный черствый хлеб... И вся семья босая!..
Терпеть и биться так, - всю жизнь не знать покоя, -
Из-за чего? Зачем?
Ревет, как мех кузнечный,
Над морем ураган, а море бесконечно,
Как молотом, стучит о берег; и сквозь тучи,
Как искры кузницы сквозь черный дым летучий,
Созвездие блестят и меркнут... Полночь било.
Для баловней судьбы полночный час унылый
Веселием кипит...
Но в море этот час ужасен! к лодке бедной
Он крадется впотьмах, как вор - жестокий, бледный,
Окутавший лицо в угрюмый плащ тумана...
Вот он схватил его... В могилу океана
Швыряет страшною, безжалостной рукою...
Крик жалкий заглушен соленою волною!..
IV

Все неотвязчивей, живее и яснее
Пред Жанной ряд картин, одна другой страшнее,
Проходит, - сердце в ней болезненно сжимая,
Усталые глаза слезами застилая...
Она берет фонарь. Ей кажется - настала
Пора итти встречать. Не тише ль море стало?
Светает, может-быть? В порядке ли сигналы?
Все надо осмотреть.
Вот вышла - побежала...
Нет, - не видать зари! и океан огромный
Попрежнему ревет, закутан в саван темный.
Дождь мелкий моросит. Она идет в тревоге.
Вдруг словно выросла пред ней среди дороги .
Лачужка ветхая и мрачно, безобразно
Глядит, убогая, из-под соломы грязной.
Темно в ней. Дверь дрожит, и ветер, злобно воя,
Играет крышею дырявой, чуть живою.
И Жанна вспомнила: "Соседка тут больная -
Одна в такую ночь... Зайду-ка к ней, узнаю,
Не нужно ли чего. Совсем о ней забыла...
Муж говорил, что ей намедни хуже было...
Проведать бедную". - И Жанна постучала.
Ответа нет. "Как жаль! Больна, а дети малы.
И нечем прокормить. . Соседка, отворите!"
Все тихо. Дом молчит. "Как вы там крепко спите!"
Сказала Жанна вслух.
Тут, словно понимая,
Сама раскрылась дверь - и черная, немая,
Предстала внутренность той хижины убогой
При свете фонаря... И Жанна у порога
Застыла в ужасе. Там, в мрачном углубленьи
На лавке женщина лежала без движенья,
С окоченевшими и голыми ногами,
С раскрытым бледным ртом и мутными глазами, -
Холодный, страшный труп, откуда отлетела
Страдалица-душа. Истерзанное тело -
Все, что осталося по окончаньи боя
Терпенья гордого с нуждой и нищетою!
А рядом с лавкою, где мертвая лежала,
Счастливым, крепким сном малюток двое спало, -
Два крошечных лица, две кроткие улыбки,
Брат и сестра - рядком в одной и той же зыбке:
Мать все сняла с себя, чтоб им теплее было,
И, умирая, их заботливо укрыла.
V

ЧтР Жанна сделала в лачужке страшной этой?
ЧтР под накидкою широкою, надетой
В защиту от дождя, она так осторожно
Несет к себе домой? И отчего тревожно
Так бьется сердце в ней, дрожат и гнутся ноги?
ЧтР озирается пугливо на дороге?
ЧтР спрятала она в постель под одеяло,
За занавескою? Да что ж она украла?!
VI

Когда она пришла домой, уже белели
Рассветом берега. - На стуле у постели,
Вся бледная, она в раздумии тяжелом
Присела, стала ждать и мыслям невеселым
Невольно отдалась. Раскаянье терзало
Ей сердце бедное, она дрожа шептала
Бессвязные слова; ей было страшно, больно...
"ЧтР я наделала? Как будто не довольно
У мужа и без них забот и горя было...
И так работает, бедняга, через силу,
Чтоб шестерых кормить, - а тут еще чужие...
Идет! Нет... никого...
И времена плохие -
Самим не достает... Я скверно поступила...
Ну, что ж! прибьет, пускай... Скажу: я заслужила...
Вернулся! Вот он, вот...
Нет, это непогода
Стучит. Как я глупа! Боюсь его прихода...
Всю ночь ждала, ждала - и вдруг боюсь..." Уныло
Бедняга голову усталую склонила.
Теперь не слышны ей в тоске ее великой
Ни чаек резкий крик, ни рев стихии дикой...
Вдруг отворилась дверь рукою быстрой, смелой;
Луч утра в хижину проник - веселый, белый...
Вошел рыбак. Жене широко улыбнулся
И радостно сказал: "Ну, вот и флот вернулся!"
И Жанна вскрикнула. Трепещущие губы
Прижались горячо к его фуфайке грубой.
Он ей глядит в глаза, лаская, обнимая...
Расспросы сыплются: "Что ловля?" - "Да плохая...
Канат у якоря порвался; вот и сети
Попорчены - хоть брось! Ну, что - здоровы ль дети?
Я чуть не утонул... Погода страсть какая!
А ты что делала?" И Жанна, замирая
От страха, молвила: "Я шила, поджидая
Тебя... Боялася... Всю ночь ревело море...
А дети ничего - здоровы... Знаешь, - горе
Какое? Я была под утро у соседки...
Бедняга умерла вчера... Остались детки..."
И Жанна, бедная, краснела и бледнела,
И путалась в словах, как будто злое дело
Без мужа сделала. - "Они еще так малы:
Девчонка старшая ходить недавно стала..."
Задумался рыбак.
- "Эх, чорт возьми! как скверно!
Такая мелюзга... Ведь пропадут, наверно.
Кому охота взять таких на воспитанье?
Народ все бедный здесь. Своим на пропитанье
Дай Бог достать подчас. Вот мы помочь бы рады,
Да пятеро уж есть... Э, чорт! помочь им надо!
Чего тут рассуждать? Какое это дело
Мудреное, - беда!"
И в угол полетела
Тут шапка рыбака, смоченная волною. -
"Ну, что же за беда? Тут пять да этих двое -
Пусть будет семеро! Нельзя же, в самом деле,
Чтоб дети, как щенки, одни там околели.
Жена, возьмем ребят! Тащи сюда скорее
Их от покойницы; им, глупым, страшно с нею.
Она, сердечная, их, видно, завещала
Пред смертью нам с тобой. Возьмем! Они так малы -
Не объедят твоих... И может-быть, что Богу
Угодно будет дать на долю их немного
Побольше рыбы нам. А станут поумнее,
Так будут помогать... Тащи-ка их живее!
И Жанна, приподняв кровати покрывало:
"Они давно уж здесь!" - тихонько отвечала.