"Кипарисовый ларец" вышел в свет в 1910 году, через несколько месяцев после смерти поэта. Не помню точно, в каком количестве экземпляров был издан сборник, - но едва ли больше тысячи. В то время даже Брюсов, общепризнанный "мэтр", выпускал всего две тысячи экземпляров своих книг, а на успех Анненского рассчитывать не было оснований. Первый его сборник "Тихие песни", под псевдонимом Ник. Т-о, лежал на складе, как говорится, камнем. "Книга отражений" - статьи - нашла за три года сорок или пятьдесят покупателей. "Кипарисовый ларец" ждала как будто та же судьба, и сам Анненский был, по-видимому, в этом уверен.
Нельзя сказать, чтобы книга сразу была оценена во всем своем значении. Далеко нет. Тот же Брюсов, о котором тогда не без основания говорили, что он "мог опрокинуть чернильницу на любую поэтическую репутацию", отозвался о "Кипарисовом ларце" с кисловатой и высокомерной похвалой. Ho habent sua fata libelli, и уже за год до войны сборник Анненского стал подлинной библиографической редкостью. Те, у кого "Кипарисовый ларец" был, берегли его, как сокровище, ценили на вес золота. Конечно, это не был широкий круг людей, и оттого со вторым изданием дело долго задерживалось. Требования не имели, очевидно, коммерческой убедительности, но зато какой страстной преданностью поэту были они проникнуты! И как долго не получали они удовлетворения! Еще в 1920 году филолог С. Бернштейн, приятель и сотрудник Шкловского, рассказывал, что к нему по вечерам, в "Дом искусств", на Мойку ежедневно ходят пешком через весь город двое юношей - переписывать "Кипарисовый ларец". Дать им книгу на дом не решался, - а вдруг не вернут? Издание, выпущенное вскоре после того, быстро разошлось без остатка.
К тридцатилетию со дня смерти Анненского, исполняющемуся в этом году, в Москве появилось в одном маленьком томике собрание его стихов. К сожалению, собрание не полное: кое-что из "Тихих песен", половина или три четверти "Кипарисового ларца" по причудливому отбору составителя, и переводы, которые, конечно, лучше было бы заменить оригинальными стихотворениями. Добавим, что с внешней стороны издание убого: шрифт, печать, бумага - все "ниже критики". Но в эмиграции существуют любители и ценители поэзии, которые тоже готовы были бы собственноручно переписать "Ларец". Они будут рады и такому Анненскому. Библиофильство вступает в свои права, когда есть возможность сравнения и выбора, а тут капризничать не приходится: спасибо и на том!
К книге дано любопытное предисловие некоего Федорова: поблагодарить хочется и за него. Оно могло быть и хуже! От советских официальных настроений Анненский ведь настолько далек, что мог бы оказаться причисленным к "обломкам капитализма" и отвергнут без оговорок. Издать его могли в качестве ценности музейной, предназначенной для историков и ученых. Федоров, конечно, подчеркивает, что "узость тем, позволившая Анненскому достичь огромного мастерства, помешала живому общественному интересу к его творчеству в годы мировой войны и великих революционных потрясений". Но тут же он говорит об "огромной человеческой искренности этой поэзии" и о том, что в ней "нам важны - взволнованный человеческий голос, ирония, прозаические и народные элементы стиля, глубокая культура речи".
О Анненском надо было бы сказать и многое другое. Но верно и то, что сказал Федоров, а если по его приглашению в России будут "Кипарисовый ларец" читать, остальное поймут мало-помалу сами. Тогда обнаружится, вероятно, что "совершенно чуждая нам психология" (выражение из того же предисловия) не всем чужда, пока не все люди стали друг на друга похожи, - а, главное, обнаружится, что над всякой психологией, чуждой или не чуждой, у Анненского торжествует неистощимо-щедрая, бессмертная духовная энергия, свет, тепло.
Много наивнее и курьезнее советского предисловия к Анненскому некоторые приведенные в нем суждения, которые высказывались в печати при жизни поэта или тотчас после его смерти. Впрочем, и о Тютчеве писали приблизительно то же самое, а Боратынского даже человек с таким чутьем, как Белинский, называл чем-то вроде "паркетного шаркуна". Не говоря уже о Некрасове! Удивляются этим оценкам потомки, современники большею частью с ними соглашаются.
Адамович Г. В
"Последние новости", 1939, 11 мая, № 6618.
