Ведра с полным, круглым звоном упадают в водоем. И на горе суждено нам одиночество вдвоем. Вдалеке играют Глюка, и к реке бежит обрыв. Наша кроткая разлука смотрит, двери приоткрыв. Ропот робких паутинок слышен в воздухе окна, и от Гофманских картинок наступила тишина! Тех картинок за бесценок не отдам я в этот час, и самой души оттенок у твоих прекрасных глаз. Кто же ты, что так вплотную подошла к душе моей, что тебя к себе ревную черной ревностью своей? Ты ль мне сердце сразу вынешь и дыханье вырвешь прочь, и на утро отодвинешь набегающую ночь? Я, чудак и беззаконник, слезы мелкие утру… И, упав на подоконник, руки плачут поутру.
