Ты помнишь: в вихре губ, пунцовом – без конца, был вечер чем-то глуп, шумя, как бурный дуб, вдоль бледного лица? Ты помнишь: как закат, как рук замах, как взгляд, откидывался сад, как в ста умах, назад? Как шумом в ста домах, прибоем мглы да вала ты набежавшим "ах" с размаху обдавала. Ты помнишь всё равно: окно и скрипок море, и бурю домино, пунцовое вино, чьи капли в разговоре, чьи капли на плечах болтаются, как кровь. И душный сад в шелках, который вдруг зачах в твоих глазах и вновь запах в твоих руках, чудесных как любовь. Ты шумом в ста умах, в ушах и в бледных залах летела впопыхах, как ворох маков алых. Как сто веков назад, сказала: "Не печалься!" И несся в вальсе сад, и я был садом вальса. Посылка Так в вихре губ лови предсмертное дыханье, слетевший лист любви и страсти восклицанье!
