В сад очарованный (вечер мой, сжалься!) музыка хлынула пьяной рекой. Вьются воронки дунайские вальса, плещется счастье за темной кормой. Сад как приподнят державной рукой, страсть-капельмейстер (мужчина из рослых) к счастью уносится, словно на веслах или на крыльях (ты, вечер, не мой!), или на ангельских девичьих крыльях к звездам и к дали такой голубой, где околдует любовная быль их, где очаруют их ночью немой. Кружится дружная молодость. В бой, в бой полюбовный пускаются пары. Сад утопает ночною толпой. Лодки тревожно плывут, как гитары, песнями юности вьются (не пой, вечер далекий), и вальса воронки, омуты темные (фазу к сторонке!) тянут, исчезнув под мутной водой. Вечер, плещись, и ничуть не печалься, и набегай безудержной волной. Вьются воронки дунайские вальса, воздух грозится любовной войной.
