В те дни, когда ужом мой дикий пращур еще не вился возле Перводрева и тело тощее тащил и плющил ящер, по животу земли распластывая чрево, и, голову подняв, как кособокий ящик, боялся неба и планет звенящих, во дни свирепого накала и нагрева, во дни великих вод, кишмя кипящих, и папоротников чешуйчатопокровных, во дни любовной страсти хладнокровных и скользкой похоти чудовищ полуспящих, в те дни, когда летали, и катались, и сталкивались, и братались, друг другу и гудели, и трубили родные поезда, и монопланы, и броненосцы, и автомобили, когда пропарывали океаны ракеты, взмахивая плавниками, еще тогда, орудуя веками, природа-рукосуйка во припадке веселой силы строила догадки, изображая вживе на модели, что с ней самой случится в самом деле.
