Ремесленник или художник, усталый Прометей-кустарь, ты воздвигаешь свой треножник, людской тщеславности алтарь. А обреченный на закланье сидит, привязан без ремней, и на лице его желанье быть после смерти поумней. В глазах же бегает тревога. Бедняга, видно, сам не рад и ждет, что ринется тренога, как марсианский аппарат. Как явный вымысел Уэлльса – твой глаз, оправленный в кольцо. Великий мастер! Целься, целься в оцепенелое лицо. Рази его, пока он замер, великожертвенный телец, смирённый мраком темных камер, всегда жилец и нежилец. С какой наигранной приязнью того, кто только что смотрел, пожизненной казнишь ты казнью, усаживая на расстрел. А жертвы трепетны и робки… Очки, коли горазд, вотри и убивай нажимом кнопки, сказав: "Спокойно! Раз, два, три!"
