Свои затеи походя коря, себя браню одним из пустомель я. Моя ль вина, что, будто в подземельи, во мне гудит эпоха дикаря? Что мой язык блудит, и суесловит, и пляшет, словно дикий сын Огня, и славит всё, что в слабом мире словит душа, ушедши мигом из меня. Когда ж вернется с призрачной добычей, мне снова плоть дыханием согрев, я, памятуя праотцев обычай, слепым и черным стану чревом чрев, утробой мироеда-всеглотая, и, мяса на кусочки не деля, благословлю тебя я, золотая, от солнца ошалелая земля. Деревья в шкурах, выросли предметы, и я с корой сожру их поскорей. Да здравствуют, дикарствуя, поэты – наследные потомки дикарей.
