Как бурый лист, ладонь его суха, а руки черствые – как два сука. В родную землю он глубоко врос, старик, и пахарь, и великоросс. С лица он весь – как темная спина, белей берез мерцает седина. Как много годы с памяти сотрут! Любовь, веселье, драки, брань и труд. Всё, что толкало, двигало, трясло, всё миновало, быльем поросло от черной старости, и только взор сквозь ветви – чище неба и озер. Не знаю, сколько старый будет жить, но чистоты очей – не замутить.
