Я на коленях, Брат Календаря! В высоких осенях шумят дожди, и серы листы осин, как символ веры. Я на коленях, Брат Календаря. Ты пережит, как день. И сумерки даря, и дыма влажные холодные охапки, которые, как сизая заря, на горизонте брошены, и тряпки небесные, ты плачешь зря. Я, убежавший из монастыря, как ночь, украдкой, без души, без шапки, я на коленях, Брат Календаря. Ты день в паденьях слез, в грехопаденьи дали, ты день домашнего сурового суда, которого, дрожа, сжимаясь, ждали столбы от виселиц, пришедшие сюда. Ты день дождей, ушедших до суда за мачты в море мира и матросов, день серых курток, блуда и стыда, день моросящих подлостью вопросов. Я знаю, ты моя, ты серая Среда, ты день тумана, луж и пота, день боли головной, день страшного труда просеивать дожди через решета, забитых наглухо заборов череда, во вне предутреннем забытая забота. А я – твоя победная беда, твоя страстная смертная Суббота.
