Крутясь под "мессершмиттами" С руками перебитыми, Он гнал машину через грязь От Волхова до Керести, К баранке грудью привалясь, Сжав на баранке челюсти.
И вновь заход стервятника, И снова кровь из ватника, И трудно руль раскачивать, Зубами поворачивать...
Но - триста штук, за рядом ряд - Заряд в заряд, снаряд в снаряд! Им сквозь нарезы узкие Врезаться в доты прусские, Скользить сквозными ранами, Кусками стали рваными...
И гать ходила тонкая Под бешеной трёхтонкою, И в третий раз, сбавляя газ, Прищурился фашистский ас.
Неслась машина напролом, И он за ней повёл крылом, Блесной в крутом пике блеснул И - раскоколося о сосну...
А там... А там поляною Трёхтонка шла, как пьяная, И в май неперелистанный Глядел водитель пристально:
Там лес бессмертным обликом Впечатывался в облако, Бегучий и уступчатый, Как след от шины рубчатой.
