Утро лопнуло. Город пускает пузыри сонным детским ртом. Сознанию розданы красные карты зари, сознание мыслит о том. Дверь навалилась грудью, не пускает растущий шум войти с корзинкой петрушки, салата, моркови. Опущены шторы. И мечется ум, рвет и мечет карты цвета огромной крови. Ныне отпущаеши ночные грехи и все малюсенькие прегрешенья. Я рву написанные стихи, и город рвет от принятого решенья, от принятого хлоралгидрата, от белых простынь и желтых домов, где лицо сужается до квадрата, наполненного тенями умов, где лицо, чьи тени узки и покаты, призывает на помощь Муз, повторяя: "Три карты, три карты, три карты! Тройка! Семерка! Туз!"
