Падают плечи в широкую воду, капают звезды, кричат петухи. С полночи в утро ведут на свободу тонкой тропинкой стихи. Губы шевелят тело травинки, нежно лежащее на руке. И без запинки, наизусть по тропинке сходят стихи к промелькнувшей реке. Знаю я холода тяжелое благо, прикосновенье росы и всплески плотвы. О, как ритмично расчленяется влага вкруг рассветающей головы! И возвратившись, давши роздых душе, ушедшей по уши прочь, видеть воздух в мелькающих звездах, слышать разваливающуюся ночь, где ползают в цепях тяжелые собаки, где, напившись до положения риз, возятся в ошалелом мраке еще храпящие туловища изб. И около рассвета подслушать у колодца крови стучащий родимый ключ, и, обернувшись домой, уколоться с криком о первый петушиный луч!
