Остановился вечерок. В болотце тянутся туманцы. Жужжат невидимые танцы и крякает в траве чирок. Пейзажик между двух берез к закату рыжему прирос. Порхает в зябкой дрожи луг, и темноглазые цветы встречаются в часы разлук. Они друг с дружкою на "ты". Они доверчиво близки, у них свои секреты, и расписные лепестки их мыслями согреты. Ты, детский маленький мирок, зажался, как в бинокле. А кругозор стал так широк, что глазоньки намокли. Ручная жизнь – как ручеек, пугливый, но не дикий, и пьется ввечеру чаек с прохладной земляникой. А за день нынче сколько раз смеялись и кричали. Обвисли паруса террас и дачи на причале. Пары не хочет разводить большая чайная машина. А человечек будет жить и сахар грызть совсем мышино. Он чайной ложечкой стучит, уча печали тихой. На ветке соловей торчит с печальной соловьихой. Баран туманом встал в хлеву и видит дым овечек. И потихоньку ест халву ученый человечек. Он съел кусочек пирожка и подбирает крошки. А месяц кончиком рожка барахтается в ложке.
