Нет, не могут быть часы новей – не старея, время обнажают. Слезы вытирая, сыновей матери в дорогу снаряжают. И навешивают груз судьбы – на плечо отцовскую котомку, чтобы легче кончить срок ходьбы покидающему дом потомку. Добрый материнский хлеб в суме тощих плеч, уж верно, не оттянет. День пройдет, и в тесной полутьме кус прощальный зацветет, завянет, плесенью забвенья порастет, станет двадцатифунтовой гирей. Сын далекий испытает гнет в непроглядном и несметном мире. А когда порвет тугую нить неудач, бессонниц и нелепиц, радостно бывает преломить встречи с матерью пшеничный хлебец.
