Большое лето – страшная обуза. Большое лето широко, как блуза, спадает, но не закрывает пуза. Тяжелый полдень валится на брюхо. Жара пошла песок и пыль молоть. Раскалено, пылает чрево духа. Очей не вырвать, взор не побороть. И если есть у духа воплощенье, то вижу, даже глаз не открывая и мякоть низводя до уплощенья, сплошное воплощенье каравая. Огромный строй округлой наготы во что бы нынче захотел облечь я? Округлостью и познаешься ты, теплом прикрывшись, тело человечье. Но ухитряется самозабвенно ум за корку булочки принять костюм. А глаз проникнет глубже: "Ну и враки ж! Ведь это в корку облаченный мякиш". Но, прикрываясь голою ногой, ему ответит глаз совсем нагой: "Что делать? Он отлично выпечен, а потому и очень выпячен".
