Он без забот глядит на свет, он весь – завод с основой из сметки, склада, схем и смет, и не зовет его Завет ни Старый и ни Новый. Он, передернуть день успев, вышагивает нараспев с гитарой в бор сосновый. Он неуклонно модный год, одет как на обложке. Высчитывает – как поет, не ведая оплошки, кондиционный воздух пьет за час по чайной ложке. Он всем и вся на вкус, на цвет, без горя стон в эфире. Он – без химер и без примет, и монумент, и гиря, безмен бессменный и аршин для доморощенных вершин, он – архимедный Архимед в немилом архимире. Пространство – драный архалук на тихом экс-гусаре. И пялят зенки из халуп архаровские хари. А он, как в ванне, в полусне, он дважды два четыре в невывешенной вышине, в невымеренном мире.
