В залах заветных бродя, редко тебя замечали, матерь скорбящую, чистое чудо печали. Ты не тоскуешь, о нет! И ничего не взыскуешь, даже рыданий сухих, беззвучных в тебе не почуешь. Тихим ты встала дождем, к могиле родной тяготея каждою складкой одежды. Усталые плечи и те я не назову никогда даже святыми мощами. Плоти покорной твоей места не знать меж вещами. Отрешена от земли, к ней ты стремишься всем телом. Не омертвелым, о нет! Только таким опустелым, что не назвать мне тебя призрачной или недужной. В скорби пречистой своей кажешься ты равнодушной. И под одеждами нет ничего, кроме замершей муки. Умерло всё. Но живут оцепенелые руки. Встретились – горе сдавить – тонкие эти страдальцы, словно скитальцы в веках, верой скрепленные пальцы.
