Глубокий день, неизмеримый днище! Родная синь без дна и без примет. Кочует клен, как разноцветный нищий, цыганскими лохмотьями одет. И кажется, что так навеки надо, что этот день во всем году один. Раскинулась берез арлекинада и паутинок вьется серпантин. Увы! Природа любит маскарады. Покорно мы вступаем в карнавал и, догорая в сих нарядах, рады, что этот день нам души взволновал. Придет другой в прибое белом бала и голову нам вальсом закружит. А у громад сугроба или вала душа в шубейке тощей задрожит.
