Взлетает ветер, как фейерверк, в огнях искрящихся листьев. По саду растрепанный Гёте бежит, распахнув камзол. Как полная бури зеленая ветка, он машет свирепой тростью и небо, схватив за загривок, с собой волочит в луга. И там, разметавши копны семейного свежего сена, и там, растолкав деревья и камнем пустив в горизонт, ложится он с томом Спинозы и, ноги задравши в небо, глядит, словно сам Создатель, на развороченный мир. Приходит домой и плачет, закусывая пирожками, и горькую страсть запивает домашним добрым вином. Не спит он целые ночи, поет итальянские арии, нагар снимает со свечки и с плачем читает Руссо. Блеснет ли роса за окнами – не жемчуг, а слезы Шарлотты, и солнце повисло на шторе, как локон ее золотой. Да здравствует тайный советник – и главный канализатор! – в раскрытую полночь глядящий, где ветер, и Вертер, и Мефистофель, друг с другом в обнимку, шатаясь, по саду бредут.
