Я прохожу дощатый этот мир, я счет свожу со счастьем бестолковым; оно глядит из пучеглазых дыр, и ночь висит тяжелым бранным словом. Пируют парами. В стаканах бьется гром. Природа пир на скатерти простерла. Толпа заздравных пушек целит в дом, и тьма глядит в разинутые жерла. Я есмь! И клятва на мече: "Он есть". Ядром чугунным прокатилось эхо. Сквозь ветер ледяной грохочет жесть одетых наспех шлема и доспеха. Не приближайся же к моей душе! Ты – ночь в Конце, а я – туман в Начале средь скал суровых из папье-маше, картонных башен и кустов в мочале, деревьев, наскоро сколоченных, всего, что пахнет Данией, вином и горьким морем. Я не приемлю имени Его, кого зовем, о ком мы с Богом спорим. Во тьме продрогших от ветров плащей, на темной страже что ж природа мямлит? Мечом сбивая пыль с ночных вещей, я на мече клянусь: я принц, я бедный Гамлет.
