Напряженье и ожиданье, скоморошествует монах. И шатается мирозданье, мирозданье о трех стенах. Я у рампы чертова рая вам пророчески говорю: я возрадовался, играя, что играючи жизнь творю. Нет, не слогом складным и плавным добродетельных повестей говорю я о Самом Главном – утешении от страстей. Вы, страдающие скоморохи, вы, монахи большой судьбы, вы за каторжные крохи напрягаете бритые лбы. В обнищалой вселенской клети и в хоромине озорной вспомяните о Параклете, о печали его дурной. Нет, томиться больше не буду, шут гороховый во бытии. Гримированного Будду пожалейте, дети мои! Никогда я, как небожитель, на машине не вознесусь, и уйдет от вас Утешитель не на небо, как Иисус. Пестрым нищим я вас покину, упокоившихся во мне. И распятому Арлекину на четвертой висеть стене.
