Я шагал по широкому миру, заложивши за спину руки, как по комнате незнакомой, дорогая моя Елена. Ох, какие страсти-мордасти в темном небе темного мира! Страсти двигаются, как ветры, так что волосы встанут дыбом, встанут черной травой могильной. Звери злыми скрипят зубами, соловьи захлебнулись в песнях. Вязы вовсе не знают злобы, но вскипают зеленым гневом от корней до самой макушки. Камень, от роду молчаливый, полысевший от дум философ, вздрогнет вдруг и сорвется с места, и пошел стучать по откосам кулаком, как пьяный начальник. Звездный в небе проходит нерест, а в кипучих, как тучи, реках, колотясь о колючие камни, от любви умирают лососи. Вот и кажется мне, Елена, в мире всё содрогается страстью. Оттого ли, что в нем всё – наше, всё – до ужаса человечье?
