Тепло с вечернею коровой приходит в дом под сонный кров. Тоской тоскливой и дворовой колодцы полны до краев. Рассеянный, сенной и сонный, шершавый воздух настает, и в облаков развод законный луна, как яблоко, плывет. О, легкий смертный, покорися гадалке, ночи и судьбе. Венере яблочко Париса судили Мойры – не тебе. В тиши и сельской и эллинской сижу на горьких берегах, и луга запах исполинский слеп у коровы на рогах. Ко мне нисходит дух весенний молочной тяжкою струей… Собачья жизнь лежит на сене и дышит ночью небольшой.
