До чего же мы не похожи друг на друга! …Камень силится вылезть из каменной кожи, и дереву вывернуться надо, как перчатке… Ох ты, лицевая сторона неба допотопного покроя! Слишком хорошо я знаю суконце твое сырое, доброе суконце солдатски серого мира, где уцелело одно лишь солнце – пуговица, на которую всё и застегивается. А если тебя перелицую, милый мундир полинялый, что у тебя за изнанка окажется, в каком кармане затикает сердце? И я тоже пробую вывернуться всей сумрачной серой утробою, двенадцатиперстной кишкою. Тут и кажется: было время, когда валуны катались по холмам, словно гладкие яйца, и выходили наружу, оставляя скорлупки. А надутые апельсины, важные как щеки музыканта, лопались от натуги по своей фруктовой натуре и под ноги бросали кожурки, и бугорок шелушился, слепым кротом выползая наружу. Нет, я еще не нажился, ждать буду и не нарушу твоего покоя, друг или враг! Нас двое. …Камень лезет из шкуры вон, и если выползет к вечеру, то ко мне на ужин явится он, как статуя Командора.
