День убегает ото дня, как боязливая родня. Они глядят как бы чужие, через плечо, ладонь ко лбу. И возле жизненной межи я, подобен черствому столбу, стою, Бог весть что сторожа. И рожь, по малости рыжа, чуть-чуть лохмата и волниста, переливается, звеня, на полудетской шее дня, как простодушное монисто. Ты, времени святое действо и вечный семени исход! Недель сварливое семейство живет, шумя, из года в год. Пылят пути, галдят деревья, на всё запрет – и "за", и "пред". В кругу семейном семидневья с пейзажем спутаешь портрет. Зыбь рясофорная болотец! Возникли некогда из них и светлый времени родник, и гнилостный времен колодец. Он в скорбной рясе из досок, и дна бесчинство не волнует. Вода по каплям существует и по песчинкам спит песок.
