Что делать мне? Я голоден, оглох. На всех углах лицо вещей свирепо. В глазах нескорой помощи карета и вывеска, огромная как Бог. Предметы жестки и черствы, как будто вырезанные из жести, и столько равнодушья в каждом жесте, что с ними надо бы на "вы". Они – как волны сплетни иль молвы, как бы во плоть одетые слушки, их нарасхват под вечер, как газеты. Пук новостей они перевирают и спорят меж собой всё злей и горячей, а люди по складам рыдают над заголовками вещей.
