Этот вечер – навек черновик моей ночи, не просохнуть ему и от слез не остыть. Страшен – черным по белому – рокот сорочий. Горя птичьего мне никогда не избыть. О, болтливый язык! Для чего ты подвешен в гулкой области рта? Для того ль, чтоб в тебе все деревья сошлись, все шесты от скворешен, всё воздевшее руки, весь дым на трубе? Черновик моей ночи! Ты важен, ты влажен, вложен в руки судьбине во всю ширину. Неужели ты ложен и плохо прилажен к перемене погоды, к воротам, к окну? Черновик человека вечернего, злого, от которого тень на природу легла, я впишу тебе в жизнь зашумевшее слово, и калиткою стукнет мгновенная мгла. Затрубишь ли ты в трубы свои дождевые иль отрубишь наотмашь под гром топора – это птичьего горя часы роковые, это слезок кукушечьих, плача пора.
