Каждый раз родное открывая в новгородском вымершем раю, на пороге у ограды рая и сегодня радостно стою. Тело каменного каравая словно на ладони предо мной, и гляжу, его не отрывая от родной поверхности земной. Вон солонка купола резная уцелела в ярости судеб. И стою, по-прежнему не зная, как откушать эту соль да хлеб. Нынче взял у Господа права я. А какой же, к черту, я Господь, если не могу от каравая откромсать хотя бы и ломоть? Бедный каравашек даже с края в этот раз отведать не пришлось. И гляжу, его не отрывая из земли, куда он плотно врос.
