Сергей ПетровБЭКОН

Я изнемог в немоте площадей,
в толпе карет злаченой и надменной,
не кровь во мне бежит, а голоса людей.
Мне вручено считать все крапинки вселенной,
ее погрешности с усмешкой отмечать
и к ней, зажатой в скобки и кавычки,
к ней подбирать ключи, подыскивать отмычки.
Лорд-канцлер, спите: я храню печать.
Века летят в шумливой перекличке.
Переписал я старый инвентарь
и ярлычки на вещи по привычке
наклеиваю, словно календарь
природу по листочку обрывая, –
и Англия, сухая, меловая,
и Англия сурово-деловая,
зеленая, туманная, как встарь.
Как встарь, ее пещеры с божествами,
камины, библии в разинутых домах,
бесплодный виноград на меловых холмах
(и я не сплю, Лорд-канцлер, вместе с Вами).
Здесь некогда шумел ширококрылый Рим,
трирем раскинув деревянный форум.
И мы, наследники, латынью говорим,
и римских идолов мы славим буйным хором.
Седые фурии, укутаны в платки, –
вы, человечества жестокая скульптура, –
вцепились жадно в скромные лотки,
и ругань сыплется, как медяки.
Не ты ль торгуешь тут, Коммерции Натура?
Всё тот же Рим нам храмины воздвиг,
где каменщики пачкались в известке,
чтоб статуи живые на подмостки
поставить скопищем болтливых книг.
И если я теперь в себя проник,
как вор в окно, наперекор природе,
что я сыскал бы в доме-сумасброде,
который, как в лесу пещера, дик?
Я старый пилигрим, стопы мои в походе
туда, где опыта сияющий родник.
Себе и всем мы научились лгать,
и Англия нам лжет на смертном ложе…
Предательство, измена, смрад. О Боже,
ужели я великой правды тать?
Насилие и тление! И всё же:
Лорд-канцлер, спите: я храню печать.

20 октября 1936 – 16 августа 1942