по оригиналам
по переводам
Поиск стихотворения-оригинала
Поиск стихотворения-перевода

МИССИЯ МЕРЕЖКОВСКОГО

10 мин.
81
0
фото allpoetry.ru
allpoetry.ru
2012-10-15 18:07:00

По следам Мицкевича, который в эмиграции представлял честь Нации и независимость его духа, скованного на родине кандалами московского насилия, едет в мир Дмитрий Мережковский, чтобы говорить о причинах падения России, о необходимости ее восстановления, и призывать народы принять участие в деле ее воскрешения. Безмерная патриотичная боль переполнила его душу, несгибаемая вера в возрождение отчизны будит в нем всю ослепительную мощь его духа в усилии склонить Европу к спасению России. С глубоким почтением и уважением следует слушать его пламенные слова, его вдохновенные видения о призвании народов, его мистические теории о мессианизме России, которая постыдным падением искупила те неизмеримые обиды, которыми целые века угнетала собственный народ и прикованные к ней народы.

Миссия, с которой едет в мир Мережковский, - это одно из прекраснейших мгновений, которые может пережить великий художник. Несмотря на весь трагизм ситуации, у него должно быть то великое чувство, что душу всего народа русского он взял в себя, что все неискаженные начала русской психики собрались в нем и что он выражает самые тайные и глубокие желания и стремления народа. Мережковский, как никто другой в современной России, призван сыграть великую роль апостола своей разрушенной родины. Вся его писательская деятельность, будучи антитезой сплошь русского доктринерства, весь его экзотичный на фоне современной России европеизм, вся его историографическая предрасположенность, подчеркнутая в больших исторических полотнах, в видениях исчезнувших миров и в культе общечеловеческих героев, - все это создает для Мережковского и Европы исключительно счастливую возможность соглашения, влияния на европейское общественное мнение, приведения в движения ее лучших интеллектуальных кругов, которые могли бы повлиять на решения холодной и расчетливой политики. Правда, принимая роль миссионера, Мережковский всего лишь следует русскому пониманию писательского призвания, которое навязало канон апостольства и Белинскому, и Достоевскому, и Толстому, и всем "народникам", и "западникам", и "славянофилам", и вообще всем писателям, имеющим чувство ответственности писателя вплоть до чрезмерной впечатлительности, - однако роль деятельная и активная, с которой сегодня от имени России выступает в Европе и перед Европой, придает исключительный вес его выступлению прежде всего с точки зрения общеполитической.

Не хочу сейчас заранее решать, каких результатов достигнет миссия Мережковского; не хочу ее переоценивать или, - что хуже, - недооценивать. Найдет ли она отклик в сферах политической Европы, принимающих политические решения, или минует их бесплодно, как призыв благородного идеалиста и испытывающего боль патриота, - это вопрос будущего. Но с точки зрения интересов польской политики полагаем, что миссию Мережковского принять следует с оговорками.

Великий русский писатель проповедует необходимость соглашения с Россией и помощи в ее восстановлении. Здесь прежде всего следует объективно рассмотреть условия возможности этого соглашения, извлеченного из предпосылок мистично-идеалистичных. Исходным пунктом служит мне в рассуждениях лекция Мережковского о Польше, России и Мицкевиче. Мережковский с необычайной проницательностью именно эти вопросы взял основой своих рассуждений и поводом для развертывания своего политического оптимизма. Мережковский прежде всего сделал оговорку, что, выступая перед поляками, он кается от имени русского народа и от имени его интеллигенции в грехах отцов, в обидах, нанесенных Польше, и стоит на почве признания ее границ до первого раздела 1772 года. Позиция эта была не только актом вежливости, согласованной с печальной необходимостью нынешнего политического соотношения, но и глубоко благородным признанием своей вины перед миром и историей. В дальнейших своих рассуждениях Мережковский, анализируя отношения Мицкевича с Пушкиным, подчеркнул предпосылки и стремления польского мессианизма, указывал, что возможность и необходимость соглашения Польши с Россией осознавал Мицкевич в полной мере и что завещание Мицкевича в этом направлении было вещим показателем нынешнего политического момента, нынешней исторической ситуации.

Эта предпосылка, в самом деле очень эффектный аргумент в устах русского мыслителя, но в дальнейших рассуждениях Мережковский перешел на почву общечеловеческих размышлений, а страшную исповедь о русском насилии над Польшей закончил на царском периоде. Именно здесь усматриваются слабые стороны его аргументации, слабости его конструкции о польско-русском согласии. Мережковский предусмотрительно остановился на изображении царской тирании в Польше, не касаясь периода последних 3 лет, когда русский народ, после обретения свободы, по-прежнему проводил свою двуличную политику по отношению к Польше при посредничестве кадетских правительств социалиста Керенского и злодейских большевистских репрессий Ленина. Политический и религиозный русско-польский союз, какой можно извлечь в виде вывода из мистических концепций Мережковского, - это более или менее реальная мечта, музыка небывало отдаленного будущего, - а прошедшее трехсотлетие польско-русских отношений - это действительное препятствие в деле возможного польско-русского согласия.

Русская интеллигенция во время войны в 1915 г. провалила при голосовании в Думе проект самоуправления для Королевства1, а воззвание Великого князя2 якобы одобрялось ею с двуличной искренностью с момента его объявления. Коварство Керенского самым очевидным образом выявилась в деле создания польской армии в России, чего прогрессивные русские кадеты допустить не хотели, сообразив, что то должна быть в будущем армия Польши независимой, а не автономной части России.

Мережковский должен помнить, что министр Терещенко3, - как показали документы, опубликованные большевиками, - за несколько дней до большевистского переворота торговался с Англией о Польше. В своих историко-литературных воспоминаниях Мережковский обошел то, что и цитированные им Пушкин и Достоевский были решительными врагами Польши либо по меньшей мере недоброжелательно к ней настроены.

Понятны усилия большого патриота и русского художника склонить Польшу к согласию с Россией и подавления большевиков. Польша сегодня - это тот оплот, к которому прогрессивная и возрождающаяся Россия должна будет обратиться за помощью и спасением. Но все же не пришли еще времена возможности этого согласия. Море крови, пролитое Польшей в борьбе с Россией, еще не высохло. Если, - как хочет Мережковский, - Россия сегодня Христос народов, то Христос этот не прошел еще чистилища, не искупил еще своей вины целиком. Из соображений самосохранения Польша должна прежде всего окрепнуть в своей силе, чтобы только потом думать о возможности помощи России, тем более, что сам Мережковский с большим пессимизмом рисует далекие перспективы возрождения своей родины. К благородным намерениям Мережковского нельзя отнестись пренебрежительно, - но следует выступить против политических предпосылок с выше сказанными оговорками.

E. Swierczewski. Misja Merezkowskiego Nasz Kraj. 1920. Nr. 51 (260), 3 marca.

Эугениуш Сверчевский, 1935

Эугениуш Сверчевский (1894 - 1944), польский театровед, учился в Харьковском и Киевском университетах, во время Первой мировой войны в Харькове и Курске занимался общественной и культурной деятельностью в среде польских беженцев, сотрудничал с польскими газетами Москвы и Петрограда; секретарь редакции газеты "Zolnierz Polski"; в 1919 - 1920 гг. работал в редакции виленской газеты "Nasz Kraj"; горячий популяризатор Николая Евреинова в межвоенной Польше.

1. Имеется в виду Царство Польское, входившее в состав Российской империи.

2. Великий князь Николай Николаевич (1856 - 1929), верховный главнокомандующий с 20 июля (2 августа) 1914 г. по 23 августа (5 сентября) 1915 г., в воззвании от 14 августа 1914 г. заявил готовность после победоносного завершения войны объединить польские земли России, Германии, Австрии и обеспечить их автономию.

3. Михаил Иванович Терещенко (1886 - 1956), землевладелец, предприниматель, финансист, с 2 марта 1917 г. министр финансов Временного правительства, с 5 мая по 25 октября 1917 г. министр иностранных дел.

Мне помогло !
   
Дать монетку!
Жалоба
Печать
Поделиться :
Использование сайта означает согласие с пользовательским соглашением
Оплачивая услуги Вы принимаете оферту
Информация о cookies
Ждите...