Как алые пятна стыда на лице проступают — так вы, мои строки, возникли на белой бумаге. Но муку мою, нескончаемую и живую, вы, песни мои, отдалить и ослабить не в силах. И если я нынче смеюсь или верую в счастье, то лишь потому, что о прошлом уже не жалею, как о сломанной ветке вишневой. Низвергнув алтарь, пред которым молилась так долго, и песни слагала, и болью своей упивалась, — сжигаю мосты за собой, чтобы память меня не спалила.
