В НЕВЕДОМОЙ ГЛУШИ, В ДЕРЕВНЕ ПОЛУДИКОЙ… (ПОДРАЖАНИЕ ЛЕРМОНТОВУ)
из песочницы
В неведомой глуши, в деревне полудикой
Я рос средь буйных дикарей,
И мне дала судьба, по милости великой,
В руководители псарей.
Вокруг меня кипел разврат волною грязной,
Боролись страсти нищеты,
И на душу мою той жизни безобразной
Ложились грубые черты.
И прежде, чем понять рассудком неразвитым,
Ребенок, мог я что-нибудь,
Проник уже порок дыханьем ядовитым
В мою младенческую грудь.
Застигнутый врасплох, стремительно и шумно
Я в мутный ринулся поток
И молодость мою постыдно и безумно
В разврате безобразном сжег…
Шли годы. Оторвав привычные объятья
От негодующих друзей,
Напрасно посылал я грозные проклятья
Безумству юности моей.
Не вспыхнули в груди растраченные силы —
Мой ропот их не пробудил;
Пустынной тишиной и холодом могилы
Сменился юношеский пыл,
И в новый путь, с хандрой, болезненно развитой,
Пошел без цели я тогда
И думал, что душе, довременно убитой,
Уж не воскреснуть никогда.
Но я тебя узнал… Для жизни и волнений
В груди проснулось сердце вновь:
Влиянье ранних бурь и мрачных впечатлений
С души изгладила любовь…
Во мне опять мечты, надежды и желанья…
И пусть меня не любишь ты,
Но мне избыток слез и жгучего страданья
Отрадней мертвой пустоты…1
1Печатается по Ст 1879, т. 1, с. 33–34.
Впервые опубликовано: С, 1851, № 11 (ценз. разр. — 31 окт. 1851 г.), «Современные заметки», с. 87–88, в фельетоне «Заметки и размышления Нового поэта по поводу русской журналистики» под заглавием: «К ней», без подписи.
В собрание сочинений впервые включено: Ст 1856. Перепечатывалось в 1-й части всех последующих прижизненных изданий «Стихотворений».
Беловой автограф без заглавия или подзаголовка — ГБЛ (Солд. тетр., л. 29–30).
В Ст 1879 датировано: «1846», со ссылкой на указание автора.
В прижизненных изданиях печаталось с подзаголовком «(Из Ларры)». О фиктивном характере этого подзаголовка см. комментарий к стихотворению «Я за то глубоко презираю себя…».
Незадолго до смерти Некрасов в своем экземпляре Ст 1873 (т. I, ч. 1) зачеркнул подзаголовок «(Из Ларры)» и, надписав «(Подражание Лермонтову)», сделал на полях заметки: 1) «NB — отнести в приложения»; 2) «Подражание Лермонтову. Сравни: Арбенин (в драме „Маскарад“). Не желаю, чтобы эту подделку ранних лет считали как черту моей личности»; 3) «Был влюблен и козырнул» (Ст 1879, т. IV, с. XV).
Распоряжение «отнести в приложения» было отменено сестрой Некрасова А. А. Буткевич, которая 5 августа 1878 г. писала редактору Ст 1879 С. И. Пономареву: «В неведомой глуши следует оставить в тексте. NB — значит: нужно написать примечание. Примечания брат не написал, между тем как в нем он, вероятно, разъяснил бы, почему не придает этой пьесе значение и относит в Приложение. Без подобного объяснения мы не можем стушевать такую капитальную вещь» (ЛН, т. 53–54. М., 1949, с. 184).
Стихотворение является не подражанием Лермонтову, а переосмыслением лермонтовских тем. С монологом Арбенина («Маскарад», д. 1, сц. 3, выход 2) связаны мотивы, в которых раскрывается история любви: разврат в юности; душевная пустота, явившаяся его следствием; новая любовь. Сходны и отдельные выражения. Однако в отличие от Лермонтова Некрасов говорит о разврата как о порождении крепостнического быта; а в концовке стихотворения, вступая в своеобразную полемику с драмой Лермонтова, отвергает арбенинскую «мертвую пустоту».
В 1862 г. А. А. Григорьев сопоставил это стихотворение с прозаическим отрывком Лермонтова «Я хочу рассказать вам…», также усматривая в некрасовских стихах «лермонтовские» мотивы (см.: Григорьев Аполлон. Литературная критика. М., 1967, с. 480, 605).
При публикации стихотворения в «Современнике» в фельетоне Нового поэта указывалось, что его (вслед за «Отрывком» — ср. комментарий на с. 686–687 паст, тома) прочитал автору фельетона другой поэт. «Вот еще стихотворение того же поэта <…> Оно носит самое пошлое название, так истасканное нашими поэтами: „К ней“ <…> Опять низменный мир, опять резкие краски! Но картина уже не так мрачна. Я потому привел здесь именно эти два стихотворения, что в них видна вся внутренняя борьба поэта, — борьба кончившаяся, к счастию, торжеством его воли, разума и нравственного начала: горьким, тяжким (если только верить сейчас приведенному стихотворению) путем дошел он до сознания заблуждений своей молодости; но он наконец сознал их, а борьба с врагом, которого знаешь, уже не так страшна. Поэтому, при всей мрачности красок, второе стихотворение производит уже впечатление гораздо отраднейшее, чем первое. „Кто знает, — думал я, — может быть, со временем кругозор его расширится, и он подарит нашу литературу несколькими истинно прекрасными произведениями“» Эти замечания о стихотворении «В неведомой глуши, в деревне полудикой…» отчасти имеют характер автопризнаний; надо полегать, что приведенный прозаический текст принадлежит Некрасову. Видимо, для того, чтобы парировать возможные упреки в подражательности, Некрасов в «Современнике» иронически отозвался о заглавии «К ней», а позже придал стихотворению подзаголовок «Подражание Лермонтову».
