СОЛОВЬИ
из песочницы
Качая младшего сынка,
Крестьянка старшим говорила:
«Играйте, детушки, пока!
Я сарафан почти дошила;
Сейчас буренку обряжу,
Коня навяжем травку кушать,
И вас в ту рощицу свожу —
Пойдем соловушек послушать.
Там их, что в кузове груздей, —
Да не мешай же мне, проказник! —
У нас нет места веселей;
Весною, дети, каждый праздник
По вечерам туда идут
И стар и молод. На поляне
Девицы красные поют,
Гуторят пьяные крестьяне.
А в роще, милые мои,
Под разговор и смех народа
Поют и свищут соловьи
Звончей и слаще хоровода!
И хорошо и любо всем…
Да только (Клим, не трогай Сашу!)
Чуть-чуть соловушки совсем
Не разлюбили рощу нашу:
Ведь наш-то курский соловей
В цене, — тут много их ловили,
Ну, испугалися сетей,
Да мимо нас и прокатили!
Пришла, рассказывал ваш дед,
Весна, а роща как немая
Стоит — гостей залетных нет!
Взяла крестьян тоска большая.
Уж вот и праздник наступил
И на поляне погуляли,
Да праздник им не в праздник был!
Крестьяне бороды чесали.
И положили меж собой —
Умел же бог на ум наставить —
На той поляне, в роще той
Сетей, силков вовек не ставить.
И понемногу соловьи
Опять привыкли к роще нашей,
И нынче, милые мои,
Им места нет любей и краше!
Туда с сетями сколько лет
Никто и близко не подходит,
И строго-настрого запрет
От деда к внуку переходит.
Зато весной весь лес гремит!
Что день, то новый хор прибудет…
Под песни их деревня спит,
Их песня нас поутру будит…
Запомнить надобно и вам:
Избави бог тут ставить сети!
Ведь надо ж бедным соловьям
Дать где-нибудь и отдых, дети…»
Середний сын кота дразнил,
Меньшой полз матери на шею,
А старший с важностью спросил,
Кубарь пуская перед нею:
«А есть ли, мама, для людей
Такие рощицы на свете?»
— «Нет, мест таких… без податей
И без рекрутчины нет, дети.
А если б были для людей
Такие рощи и полянки,
Все на руках своих детей
Туда бы отнесли крестьянки…»1
1Печатается по Ст 1873, т. III, ч. 5, с. 166, с подзаголовком и датой на шмуцтитуле: «Стихотворения, посвященные русским детям (1870)», относящимися, кроме данного стихотворения, к «Дедушке Мазаю и зайцам».
Впервые опубликовано: ОЗ, 1870, № 10, с. 444, с подписью: «Н. Некрасов» и подзаголовком: «Из стихотворений, посвященных русским детям».
В собрание сочинений впервые включено: Ст 1873, т. III, ч. 5.
Черновой автограф, без заглавия, карандашом, плохо читаемый (порядок отдельных строф не соответствует окончательному тексту: так, после строки «Мы там гуляем каждый праздник» идут шесть строк, представляющих собой вариант ст. 45–47, а также ст. 48 и 53; после «Всю косу рас<трепал> проказник» — строки, соответствующие ст. 53–68, т. е. конец стихотворения; после строки «А вечером туда идут» — ст. 14–16, 19–24, 29–30; ст. 25–28 в рукописи отсутствуют) — ГБЛ, ф. 195, М.5755, № 5, л. 1–2.
Концовка стихотворения, где Некрасов говорит о рекрутчине и податях, от которых нигде не спастись крестьянину, вызвала негодование цензуры. «Муза Некрасова, — доносил цензор Н. Е. Лебедев 19 октября 1870 г.,- отличающаяся гражданской скорбью о меньшей братии и старающаяся выставить напоказ больные места общественного строя, и в этом стихотворении не изменила себе… Здесь не отрицается обязательность податей и военной службы, но желательно было бы избежать сопоставления их с силками и сетями» (Голос минувшего, 1918, № 4–6, с. 86–87). По мнению председателя Совета Главного управления по делам печати М. Н. Лонгинова, высказанному 23 октября 1870 г. при обсуждении в Совете десятой книжки «Отечественных записок», в которой были напечатаны «Соловьи», именно это стихотворение, наряду со статьями Н. К. Михайловского и Н. А. Демерта, вполне выражает направление журнала, которое «нельзя не признать вредным» (ЛН, т. 49–50, с. 462).
