МУЗЫКА В ПАВЛОВСКЕВсеволод Рождественский
Оранжерейная ли роза...
(Девятисотые годы)
Оранжерейная ли роза
В окне кареты и лакей,
Или одышка паровоза
Над влажным гравием аллей,
Густое, свежее пыланье
Дубов и окон на закат,
Или игла воспоминанья,
Пруды и стылый листопад?
Не знаю… Шипром и сиренью
По сердцу холод пробежал,
И я вхожу воскресшей тенью
В старинный Павловский вокзал.
Вновь гимназист, смущен и кроток,
Иду смущенно по рядам
Средь генеральш, актрис, кокоток
И институтских классных дам.
У входа фраки и мундиры,
Билеты рвут кондуктора,
Палаш волочат кирасиры,
Вербеной веют веера.
Духов доносится дыханье,
Летит позвякиванье шпор,
И музыка по расписанью
Ведет негромкий разговор.
Как передышка от парадов,
Как заглушенный вальсом страх,
Тупое скрещиванье взглядов
И рядом с Бахом — Оффенбах.
Лицеем занят левый сектор,
Правей гусары, "свет", а там
Средь бальных платьев мой директор,
Меланхоличен, сух и прям.
Он на поклон роняет веки
И, на шнурке качнув лорнет,
Следит за облаком на треке
Под романтический септет.
Аплодисменты. Разговора
Неспешный гул. Сдвиганье мест.
И вновь три такта дирижера,
Насторожившийся оркестр.
Все ждут. Запела окарина,
Гудят смычки. Удар упал,
И в медном грохоте лавина
Со сводов рушится на зал.
В дожде, в сверкающей лазури,
В мельканье дьявольском локтей,
В прорывах грома, в свисте бури
Весь блеск, весь ужас этих дней!
О, флейты Шуберта! С откоса
Сквозь трубы и виолончель
Летите в мельничьи колеса,
Где лунно плещется форель,
Взрывайте, веселы и живы,
Мир зла, обмана и измен,
Стучите, как речитативы
Под кастаньетами Кармен!
В надрывном голосе фагота
И в струнном бешенстве смычков
Предчувствие водоворота,
Размыва, оползня веков.
И нет плотины, нет спасенья
От музыки. Останови,
Когда ты можешь, наводненье
И грохот гибели в крови!
Уже летают паутинки,
И осень века вплетена
В мигрень Шопена, голос Глинки,
В татарщину Бородина.
Уже летит по ветру роза
И ниже клонятся весы,
А дымный отклик паровоза
Вступает в Баховы басы.
1929
ЗС, с. 93, под загл. "Павловский вокзал (Девятисотые годы)"; Ст. 36, под тем же загл.; РЗ; СтоЛ. 63; Из. 74, под загл. "Павловский вокзал (Начало века)". Печ. по ГнН, с. 195. Датируется по авторизованной машинописи. В стих. описываются музыкальные концерты, устраиваемые, начиная с 1830-х годов, в специально построенном павильоне Павловского парка (см. прим. 79) — Павловском вокзале (ныне не сохранившемся). В творчестве поэта музыка занимала важное место. Еще в 1927 г. он писал Е. А. Архиппову: "Музыка помогает мне нести мои ритмы, не растрачивая их по пути. Но она же и перебивает их своими ритмами" (ЦГАЛИ). Кирасиры — см. прим. 22. Мой директор — И. Ф. Анненский, см. прим. 24–27. Трек — площадка и дорожки для спортивных игр, рядом с ж.-д. станцией Павловск-2 и зданием музыкального павильона. Септет — музыкальное произведение для семи исполнителей. Окарина — флейта. Мельничьи колеса, форель — намек на вокальный цикл Ф. Шуберта (1797–1828) "Прекрасная мельничиха" (1823). Татарщина Бородина. Имеется в виду опера "Князь Игорь".