ГОРЫ
из песочницы
Передо мной Кавказ суровый,
Его дремучие леса
И цепи гор белоголовой
Угрюмо-дикая краса.
Мой друг, о сей стране чудесной
Ты только слышал от молвы,
Ты не видал в короне звездной
Эльбруса грозной головы.
Вот он. Взгляни, его вершина
Одета глыбами снегов,
Вокруг седого исполина
Стоят ряды его сынов.
Великолепные творенья!
Блистая гордой красотой,
Они вселенной украшенья,
Подпора тверди голубой.
Взгляни на них бесстрашным взором!
Но ты дрожишь: что видишь ты?
Или сравненьем, как укором,
Смутились дерзкие мечты?..
Да, да… наследник разрушенья,
Я понял ясно мысль твою
И, не без тайного крушенья,
Ее правдивой признаю:
Здесь от начала мирозданья
Водворены громады гор,
И полон гордого сознанья
Могучих сил их бурный взор;
Всеразрушающее время
Им уступать осуждено,
А между тем земное племя
В гробах истлело не одно.
Они всё те ж… основы твердой
Ничто разрушить не могло.
О, как торжественно, как гордо
Их величавое чело!
Всегда и холодно и бурно
Оно, закованное в лед;
Как опрокинутая урна,
Над ним висит небесный свод,
И солнце в отблесках узорных
На нем горит, как на стекле, —
Хребет возвышенностей горных,
Не чуждый небу, чужд земле.
Лишь изредка, под небосклоном
Наскуча праздностью немой,
Сорвется с грохотом и стоном
Осколок глыбы вековой
И, весь рассыпясь мелким снегом,
Привет их долу принесет,
А дол туда же громким эхом
Благоговейный ужас шлет.
Картиной чудной вдохновенный,
Стою недвижим перед ней
Я, как ребенок умиленный.
Святой восторг души моей
И удивленья полны взоры
Шлю к тем же грозным высотам —
Чтобы заоблачные горы
Их передали небесам.1
1Печатается по тексту первой публикации.
Впервые опубликовано: МиЗ, с. 21–23.
В собрание сочинений впервые включено: ПССт 1927.
Автограф не найден.
Отдаленное подражание стихотворению Бенедиктова «Горные выси» (см.: Бенедиктов В. Стихотворения, кн. 2. СПб. 1838, с. 1–2; впервые под заглавием «Горы» — С, 1837, т. V, с. 238–239), в частности ст. 43–44 являются парафразой строк «Висит громада вековая, Чужая долу и звездам», ставших предметом журнальной полемики. Попытка вскрыть семантику образа была предпринята в ЛПРИ (1838, 9 апр., № 15, с. 290): «Горы, возвысясь над равнинами и не достигши небес, остаются чуждыми и долу и звездам: так и поэт, отделясь от толпы и презирая земное, никогда вполне не достигает небесного». Критический отзыв о «неверности» этой картины дал Н. А. Полевой (СО, 1838, № 1, отд. IV, с. 47), с которым в это время общался Некрасов. Подробнее см. комментарий Л. Я. Гинзбург в кн.: Бенедиктов В. Г. Стихотворения [Л.], 1939, с. 308–309 (Б-ка поэта). У Бенедиктова же из стихотворения «Облака» (см.: Бенедиктов В. Стихотворения. СПб., 1835, с. 31) заимствован образ в ст. 39–40 (ср.: «Чаша неба голубая Опрокинута на мир»), как известно, вызвавший несколько ироническую похвалу Пушкина (см.: Панаев И. И. Литературные воспоминания, [М.], 1950, с. 72); ст. 21 восходит к стихотворению Баратынского «Череп» (см.: Баратынский Е. Стихотворения, ч. I. СПб., 1835, с. 186). Не исключена возможность, что в стихотворении отразились также впечатления от чтения «Кавказского пленника» и стихотворения «Кавказ» Пушкина (см.: Максимов В. Литературные дебюты Н. А. Некрасова. СПб., 1908, с. 85).
