ФИЛАНТРОП

15 мин.
6
0
0
0
0
0
0
из песочницы
Частию по глупой честности,
Частию по простоте,
Пропадаю в неизвестности,
Пресмыкаюсь в нищете.
Место я имел доходное,
А доходу не имел:
Бескорыстье благородное!
Да и брать-то не умел.
В провиантскую комиссию
Поступивши, например,
Покупал свою провизию —
Вот какой миллионер!
Не взыщите! честность ярая
Одолела до ногтей;
Даже стыдно вспомнить старое —
Ведь имел уж и детей!
Сожалели по Житомиру:
«Ты-де нищим кончишь век
И семейство пустишь по миру,
Беспокойный человек!»
Я не слушал. Сожаления
В недовольство перешли,
Оказались упущения,
Подвели — и упекли!
Совершилося пророчество
Благомыслящих людей:
Холод, голод, одиночество,
Переменчивость друзей —
Всё мы, бедные, изведали,
Чашу выпили до дна:
Плачут дети — не обедали, —
Убивается жена,
Проклинает поведение,
Гордость глупую мою;
Я брожу как приведение,
Но — свидетель бог — не пью!
Каждый день встаю ранехонько,
Достаю насущный хлеб…
Так мы десять лет, ровнехонько
Бились, волею судеб.

Вдруг — известье незабвенное! —
Получаю письмецо,
Что в столице есть отменное,
Благородное лицо;
Муж, которому подобного,
Может быть, не знали вы,
Сердца ангельски незлобного
И умнейшей головы.
Славен не короной графскою,
Не приездом ко двору,
Не звездою станиславскою,
А любовию к добру, —
О народном просвещении
Соревнуя, генерал
В популярном изложении
Восемь томов написал.
Продавал в большом количестве
Их дешевле пятака,
Вразумить об электричестве
В них стараясь мужика.
Словно с равными беседуя,
Он и с нищими учтив,
Нам терпенье проповедуя,
Как Сократ красноречив.

Он мое же поведение
Мне как будто объяснил,
И ко взяткам отвращение
Я тогда благословил;
Перестал стыдиться бедности:
Да! лохмотья нищеты
Не свидетельство зловредности,
А скорее правоты!
Снова благородной гордости
(Человек самолюбив),
Упования и твердости
Я почувствовал прилив.
«Нам господь послал спасителя, —
Говорю тогда жене, —
Нашим крошкам покровителя!»
И бедняжка верит мне.
Горе мы забвенью предали,
Сколотили сто рублей,
Всё как следует разведали
И в столицу поскорей.
Прикатили прямо к сроднику,
Не пустил — я в нумера…
Вся семья моя угоднику
В ночь молилась. Со двора
Вышел я чем свет. Дорогою,
Чтоб участие привлечь,
Я всю жизнь свою убогую
Совместил в такую речь:
«Оттого-де ныне с голоду
Умираю словно тварь,
Что был глуп и честен смолоду,
Знал, что значит бог и царь.
Не скажу: по справедливости
(Невелик я генерал),
По ребяческой стыдливости
Даже с правого не брал —
И погиб… Я горе мыкаю,
Я работаю за двух,
Но не чаркой — вашей книгою
Подкрепляю старый дух,
Защитите!..»
Не заставили
Ждать минуты не одной.
Вот в приемную поставили,
Доложили чередой.
Вот идут — остановилися,
Я сробел, чуть жив стою;
Замер дух, виски забилися,
И забыл я речь свою!
Тер и лоб и переносицу,
В потолок косил глаза,
Бормотал лишь околесицу,
А о деле — ни аза!
Изумились, брови сдвинули:
«Что вам нужно?» — говорят.
«Нужно мне…» Тут слезы хлынули
Совершенно невпопад.
Просто вещь непостижимая
Приключилася со мой:
Грусть, печаль неудержимая
Овладела всей душой.
Всё, чем жизнь богата с младости
Даже в нищенском быту —
Той поры счастливой радости,
Попросту сказать: мечту —
Всё, что кануло и сгинуло
В треволненьях жизни сей,
Всё я вспомнил, всё прихлынуло
К сердцу… Жалкий дуралей!
Под влиянием прошедшего,
В грудь ударив кулаком,
Взвыл я вроде сумасшедшего
Пред сиятельным лицом!..

Все такие обстоятельства
И в мундиришке изъян
Привели его сиятельство
К заключенью, что я пьян.
Экзекутора, холопа ли
Попрекнули, что пустил,
И ногами так затопали…
Я лишился чувств и сил!
Жаль, одним не осчастливили —
Сами не дали пинка…
Пьяницу с почетом вывели
Два огромных гайдука.
Словно кипятком ошпаренный,
Я бежал, не слыша ног,
Мимо лавки пивоваренной,
Мимо погребальных дрог,
Мимо магазина швейного,
Мимо бань, церквей и школ,
Вплоть до здания питейного —
И уж дальше не пошел!

Дальше нечего рассказывать!
Минет сорок лет зимой,
Как я щеку стал подвязывать,
Отморозивши хмельной.
Чувства словно как заржавели,
Одолела страсть к вину;.
Дети пьяницу оставили,
Схоронил давно жену.
При отшествии к родителям,
Хоть кротка была весь век,
Попрекнула покровителем.
Точно: странный человек!
Верст на тысячу в окружности
Повестят свой добрый нрав,
А осудят по наружности:
Неказист — так и неправ!
Пишут как бы свет весь заново
К общей пользе изменить,
А голодного от пьяного
Не умеют отличить…1
1853
Респект автору !
Мне нравится !
добавить метку
1Печатается по Ст 1873, т. I, ч. 2, с. 37–46; в ст. 86–89, 109, 134, 136 по беловому автографу ИРЛИ восстанавливаются свободные от цензурных искажений варианты.
Впервые опубликовано: С, 1856, № 2 (ценз. разр. — 31 янв. и 5 февр. 1856 г.), с. 237–242, с датой: «1852» и подписью: «Н. Некрасов»,
В собрание сочинений впервые включено: Ст 1856. Перепечатывалось с датой: «1853» во 2-й части всех последующих прижизненных изданий «Стихотворений».
Беловой автограф с подзаголовком: «(Члену Общества посещения бедных, его в<ысокоблагоро>дию Мих. Ник. Лонгинову отставного коллежского секретаря Пучина всенижайшее донесение о причинах, доведших означенного Пучина до крайней степени нищеты, бродяжничества и пьянства)» и датой: «1853, ноябрь» — ИР ЛИ, 23 380 (подробное описание этого автографа: Яковлев Н. «Филантроп». -Некр. по мат. ПД, с. № 5-117; факсимиле начала автографа — ПССт 1967, т. I, с. 165). Другой беловой автограф — ГБЛ (Солд. тетр., л. 61–67).

До последнего времени «Филантропа» в изданиях Некрасова относили к ноябрю 1853 г. на основании даты в автографе ИРЛИ, а также письма Некрасова к И. С. Тургеневу от 17 ноября 1853 г., в котором он сообщал: «Посылаю тебе „Филантропа“ — скажи мне о нем свое мнение. Этой вещи я не почитаю хорошею, но дельною…» — а в постскриптуме к письму добавлял: «„Филантропа“ — не успел переписать, пришлю после»; 22 ноября 1853 г. Некрасов читал «Филантропа» А. В. Дружинину (Ашукин, с. 124). Однако в обнаруженном недавно Экз. авт. ГПБ имеется подробное (сделанное неизвестным лицом, но авторизованное Некрасовым) описание не дошедшего до нас автографа, где «Филантроп» был датирован: «1853. Октябрь» (Заборова Р. В. Запрещенный Некрасов. — Некр. сб., V, с. 275).
«Филантроп» был опубликован в С с многочисленными искажениями. Специально для цензуры Некрасов присочинил несколько строф, где говорилось, будто «нынче» положение бедняков облегчено, а честные чиновники всячески поощряются; поэт вынужден был изменить все стихи, указывавшие на графский титул филантропа, и стихи, в которых цензура могла усмотреть «оскорбление» чиновничества. Часть этих искажений Некрасову удалось устранить при перепечатках «Филантропа» в Ст 1856 и Ст 1861. К. И. Чуковский отметил, что сюжет «Филантропа» связан В гоголевской традицией (особенно сцена у «сиятельного лица», Вт. 105–148): «Здесь и „Повесть о капитане Копейкине“ (Копейкин у генерал-аншефа), здесь и „Шинель“ (Акакий Акакиевич у „значительного лица“), и самая атмосфера происшествия гоголевская» (Чуковский Корней. Мастерство Некрасова. М., 1971, с. 136). Некоторые материалы для «Филантропа» дала Некрасову деятельность петербургского благотворительного Общества посещения бедных. Оно пользовалось «высочайшим» покровительством: его попечителем сначала был герцог Максимилиан Лейхтенбергский (зять Николая I), а затем великий князь Константин Николаевич; членами — наследник престола (будущий Александр 1Г), видные сановники. Большое участие в работе Общества принимали петербургские литераторы; председателем его был В. Ф. Одоевский. Некрасов был хорошо осведомлен о делах Общества: 26 марта 1851 г. он был избран в его члены (см.: Вухштаб Б. Я. Некрасов и петербургские филантропы. — Учен. зап. Горьковского Ун-та, 1964, вып. 72. Сер. историко-филол., с. 331). О том, что замысел «Филантропа» был подсказан впечатлениями, полученными в Обществе посещения бедных, позволяет судить и вышеприведенный шутливо-пародийный подзаголовок к стихотворению в беловом автографе ИРЛИ. В окончательном тексте стихотворения Общество посещения бедных не упоминается, однако в образе филантропа отразились некоторые черты В. Ф. Одоевского: он тоже был «сиятельным лицом» (только в отличие от некрасовского персонажа имел не графский, а княжеский титул, тоже сочинял научно-популярные статьи для крестьян (в частности, вместе с А. П. Заблоцким в 1840-х гг. издавал сборники «Сельское чтение», на которые, видимо, и намекал Некрасов в «Филантропе», — см.: Гин М. Н. А. Некрасов — литературный критик. Петрозаводск, 1957, с. 47); наконец, среди своих приятелей пользовался репутацией «ангельской личности» (см. об этом: PC, 1895, № 1, с. 98). Одоевский и сам полагал, что Некрасов вывел его в «Филантропе». Когда было объявлено, что 10 января 1860 г. на вечере в пользу нуждающихся литераторов Некрасов прочтет стихотворения «Еду ли ночью по улице темной…» и «Филантроп» (см. объявление в РИ, 1860, 9 янв.), Одоевский обратился к нему с письмом, где просил во избежание сплетен и кривотолков не читать «Филантропа» (АсК, с. 132–135). Поэт ответил ему, что поводом к написанию «Филаптропа» был такой случай: когда-то Некрасов посетил писателя В. И. Даля, жившего на «8-м, кажется, этаже, просить у него статьи» и «очень запыхался», — а Даль ошибочно принял его за пьяного. «Но, по-моему, — добавлял Некрасов, — я и Даля не изобразил — я вывел черту современного общества…» (ПСС, т. X, с. 412). Действительно, в первых публикациях «Филантропа» были строки, возможно метившие в Даля (см. вариант после ст. 6 °C и Ст 1856), — однако ответ Некрасова Одоевскому имел «дипломатический» характер: образ филантропа все же больше напоминает Одоевского, нежели Даля. Но, конечно, это образ широко обобщенный: сатира направлена против либеральной филантропии в целом.
В прижизненных изданиях Некрасова «Филантроп» печатался с многочисленными цензурными искажениями. Стихотворение распространялось в рукописных копиях, отчасти восходивших к автографам поэта; в своих экземплярах Ст 1856 и Ст 1861 читатели восстанавливали от руки свободный от цензуры текст (см. разночтения в разделе «Другие редакции и варианты», с. 495–496; приводим исходные данные для тех источников, которые не названы в списках условных сокращений: копия П. А. Ефремова — Докл. РБО, вып. 1, СПб., 1908, с. 8; копия П. Л. Лаврова — ЦГАОР, ф. 1762, оп. 2, ед. хр. 340, л. 213 об. — 216).
«Филантроп» был перепечатан в бесцензурном издании: Собрание стихотворений Пушкина, Рылеева, Лермонтова и других лучших авторов. Лейпциг, 1858 (Р. б-ка, т. I).
Очень высокую оценку «Филантропу» дал Д. И. Писарев (см. комментарий к стихотворению «Нравственный человек»).

Провиантская комиссия — учреждение, ведавшее продовольственным снабжением армии.
Звезда Станиславская — орден св. Станислава.
Гайдук — здесь: служитель у вельможи.

Аудио

К сожалению аудио пока нет...

Анализ стихотворения

К сожалению анализа стихотворения пока нет...

Отзывы

Написать отзыв
Чтобы оставить свой отзыв пожалуйста
войдите
или
зарегистрируйтесь
Использование сайта означает согласие с пользовательсим соглашением
Оплачивая услуги, Вы принимаете оферту
Информация о cookies
Ждите...