ЕЩЕ ТРОЙКА
из песочницы
1
Ямщик лихой, лихая тройка
И колокольчик под дугой,
И дождь, и грязь, но кони бойко
Телегу мчат. В телеге той
Сидит с осанкою победной
Жандарм с усищами в аршин,
И рядом с ним какой-то бледный
Лет в девятнадцать господин.
Все кони взмылены с натуги,
Весь ад осенней русской вьюги
Навстречу; не видать небес,
Нигде жилья не попадает,
Всё лес кругом, угрюмый лес…
Куда же тройка поспешает?
Куда Макар телят гоняет.
2
Какое ты свершил деянье,
Кто ты, преступник молодой?
Быть может, ты имел свиданье
В глухую ночь с чужой женой?
Но подстерег супруг ревнивый
И длань занес — и оскорбил,
А ты, безумец горделивый,
Его на месте положил?
Ответа нет. Бушует вьюга.
Завидев кабачок, как друга,
Жандарм командует: «Стоять!»
Девятый шкалик выпивает…
Чу! тройка тронулась опять!
Гремит, звенит — и улетает
Куда Макар телят гоняет.
3
Иль погубил тебя презренный.
Но соблазнительный металл?
Дитя корысти современной,
Добра чужого ты взалкал,
И в доме издавна знакомом,
Когда все погрузились в сон,
Ты совершил грабеж со взломом
И пойман был и уличен?
Ответа нет. Бушует вьюга;
Обняв преступника, как друга,
Жандарм напившийся храпит;
Ямщик то свищет, то зевает,
Поет… А тройка всё гремит,
Гремит, звенит — и улетает
Куда Макар телят гоняет.
4
Иль, может быть, ночным артистом
Ты не был, друг? и просто мы
Теперь столкнулись с нигилистом,
Сим кровожадным чадом тьмы?
Какое ж адское коварство
Ты помышлял осуществить?
Разрушить думал государство,
Или инспектора побить?
Ответа нет. Бушует вьюга,
Вся тройка в сторону с испуга
Шарахнулась. Озлясь, кнутом
Ямщик по всем по трем стегает;
Телега скрылась за холмом,
Мелькнула вновь — и улетает
Куда Макар телят гоняет!..1
(2 марта 1867)
1Печатается по Ст 1873, т. II, ч. 4, с. 123–126 (на шмуцтитуле: «Еще тройка (1867)»; в оглавлении: «Еще тройка, романс»).
Впервые опубликовано и включено в собрание сочинений: Ст 1869, ч. 4, с. 119–124 (перепечатано: Ст 1873, т. II, ч. 4).
Беловой автограф не найден. Черновой автограф — ГБЛ, ф. 195, л. 7591. Рукопись чернилами, с поправками, под текстом подпись и дата: «Н. Некрасов. 2 марта». Текст зачеркнут вертикальной чертой, лист разорван, залит чернилами.
Датируется по содержанию и согласно авторскому указанию 2 марта 1867 г. Связано с народнопоэтической и литературной традицией, в частности со стихотворением П. А. Вяземского «Еще тройка»:
Тройка мчится, тройка скачет,
Вьется пыль из-под копыт,
Колокольчик звонко плачет
И хохочет, и визжит.
. . . . . . . . . . . . . . .
Кто сей путник? и отколе
И далек ли путь ему?
По неволе иль по воле
Мчится он в ночную тьму? (Вяземский П. А. Стихотворения. М.-Л., 1969, с. 296–297).
Жандарм, сопровождающий на тройке в Сибирь политического ссыльного, — обычное, а после каракозовских дней — очень частое для России явление. Мотив дороги и жандарма весьма устойчив в лирике Некрасова (см., например, «В дороге» (1845), «Перед дождем» (1846), «Благодарение господу богу…» (1863), «Бунт» (1872)).
Основным литературным источником комментируемого стихотворения является «Дорога в Россию» (отрывок из части III «Дзядов») А. Мицкевича — произведение, ставшее генетическим корнем ряда польских и русских революционных песен, в том числе песни русских ссыльных «По пыльной дороге телега несется». Картина бескрайнего заснеженного пространства, непогода, кибитка с юным политическим «преступником», сопровождаемым жандармом, размышления и «догадки» наблюдателя-рассказчика, композиция «Еще тройки» и даже отдельные выражения и характеристики напоминают «Дорогу в Россию» Мицкевича.
Вместе с тем «Еще тройка» — оригинальное сатирическое произведение, в котором мотивы и образы Мицкевича переосмыслены в соответствии с русской действительностью второй половины 1860-х гг. Здесь Некрасов в скрытой, но достаточно прозрачной форме выразил свое отношение к яростному разгулу реакции после выстрела Каракозова (подробнее см.: Мельгунов В. В. К литературной родословной стихотворения Некрасова «Еще тройка». — РЛ, 1979, № 3, с. 163–172).
Стихотворение стало известным в демократических кругах сразу по выходе в свет и приобрело огромную популярность среди революционной молодежи, читалось на вечерах и сходках. Его острый политический смысл был понятен публике и вызывал беспокойство властей (см.: Засулич В. Воспоминания. М., 1931, с. 27, а также: Некр. сб., IV, с. 216–217).«…нельзя пройти молчанием, — писал в 1883 г. директор департамента полиции В. К. Плеве в докладной записке Александру III, — то губительное влияние, которое имело на молодежь сочувствие Некрасова первым проявлениям практической революционной деятельности. Этот талантливый печальник, по выражению его друзей, народного горя, стоя на краю могилы, ободрял пропагандистов стихами, которые заучивались и повторялись с упоением подрастающим поколением <…> Некрасов со злобной насмешкой встретил меры правительственного преследования, которое постигло пропагандистов, и призывал новые силы на смену выбывающим». Эту мысль Плеве подкреплял цитатами из стихотворений «Сеятелям», «Еще тройка», «Мать» («Она была исполнена печали…») (ЛН, т. 49–50, с. 526).
