СОЧИНЕНИЕ-ОТЗЫВ НА СТИХОТВОРЕНИЕ О. БЕРГГОЛЬЦ "Я ИДУ ПО МЕСТАМ БОЕВ…"

Почему мы пишем о войне?

Почему мы читаем о войне?

Почему мы помним о войне?

Прошло почти шестьдесят пять после Победы в Великой Отечественной войне, но нет такой семьи в нашей стране, в которой бы забыли об этих страшных годах. Слишком велики боль и страдание, печаль и память о погибших на этой войне.

Маленький кусочек памяти – стихотворение Ольги Фёдоровны Берггольц "Я иду по местам боёв…", написанное в 1964 году, в период так называемой "литературной оттепели".

Это стихотворение – воспоминание о блокадном городе. Ни в одной строчке нет никаких географических указателей. Но в том, что это героический Ленинград, нет ни малейшего сомнения. Во-первых, автор – "блокадная муза" ленинградцев О. Берггольц, во-вторых, ритмика стихотворения, особенно его первой строфы, звучит как метроном на Пискарёвском кладбище.

Повторяемость сочетаний "я иду" (анафора) носит суггестивный (внушаемый) характер: воздействует на восприятие, настораживает, заставляя сосредоточиться, и настраивает на тот трагический и тревожный ритм осаждённого города.

Короткие, упругие первые предложения

Я иду по местам боёв.

Я по улице нашей иду.

(не перечисление, а уточнение) показывают, что места боёв – это и есть конкретный город, улица, дом, комната.

Короткое вступление – приглашение в прошлую жизнь – перетекает в воспоминания о "свирепо-великих" годах. Этот эпитет подчёркивает как трагизм того времени, страх и ужас пережитых событий, так и безмерное уважение к тем, кто смог выжить, выстоять и остаться Человеком.

Потому-то там и "оставлено сердце" – память, которая преклоняется перед мужеством ленинградцев-блокадников.

Память О. Ф. Берггольц постоянно возвращается в то время, в то место, к тем событиям, когда дом служил долговременной огневой точкой –местом обороны, местом атаки.

Здесь мы жили когда-то с тобой.

Был наш дом не домом, а дотом,

Окна комнаты угловой –

Амбразурами пулемётам.

Обледеневший, полуразрушенный дом в сполохах огня, в котором и жизнь, и смерть фактически слились в единое целое, – вот что видит автор и теперь, спустя 20 лет после снятия блокады:

… огнь, и лёд, и шаткая кровля, –

Было нашей любовью, друг,

Нашей гибелью, жизнью, кровью.

Именно "оставленное сердце" помнит и видит всё прошедшее в мельчайших подробностях, заставляет вновь и вновь переживать боль, страх и ужас блокады.

Повторяющиеся слоги –ду (иду – году – в бреду – чаду – льду – найду – беду) постепенно усиливают звук метронома, он слышится всё громче и напряжённее. Этому способствуют и повторяющиеся уточнения:

В том году, в том бреду, в том чаду,

В том, уже первобытном, льду,

Я тебя, моё сердце, найду…

Зачем память поэтессы возвращается вновь и вновь к тому страшному времени?

Чтобы предаться воспоминаниям?

Чтобы растревожить раны?

Нет! Берггольц отвечает:

… сердце найду,

Может быть, себе на беду.

И тут метроном смолкает – уходит напряжённый доминантный слог (-ду).

Но такое, в том льду, в том огне,

Ты всего мне сейчас нужней.

Так вот оно – главное: нужно помнить всё, нужно сохранить ту самую, "первобытную", правду о тех днях, сколь жесткой и горькой она бы ни была.

Теперь уже не секрет, что многие страницы истории нашей страны были искажены, "подправлены", и Ольга Берггольц, будучи очевидцем и участницей многих трагических событий, вопреки всем преградам утверждает о необходимости в литературе искренности, честности и смелости:

Чтоб сгорала мгновенно ложь –

Вдруг осмелится подойти, –

Чтобы трусость бросало в дрожь,

В леденящую, – не пройдёшь! –

Ели встанет вдруг на пути.

Чтобы лести сказать: не лги!

Чтоб хуле сказать: не твоё!

Именно правду поэтесса сохраняла в своей памяти, в своём сердце, "в том льду, в том огне".

Последние строки – обращение к Другу, к тому, кто "в том году, в том бреду, в том чаду" был "рядом, здесь, на местах боёв".

И опять – повторяемость слов, опять чеканный шаг коротких строк, и уже набатом звучит метроном:

Друг, я слышу твои шаги

Рядом, здесь, на местах боёв.

Друг мой, сердце моё, оглянись:

Мы с тобой идём не одни.

Да, идёт по местам боёв

Поколенье твоё и моё…

Автор верит, что "поколенье твоё и моё" всегда будет помнить и чтить подвиг нашего народа. И мы, и потомки наши, "ещё неизвестные нам", не забудем героизм и жертвенность прошлых лет, мы будем обязаны противостоять всякой лжи, не позволим никому фальсифицировать историю нашей Победы, принижать подвиг наших отцов, дедов и прадедов, разобщать некогда боровшиеся плечом к плечу братские народы. Эта вера, эта "железная молитва" звучит и в высеченных на гранитной стеле Пискарёвского кладбища словах:

…Знай, внимающий этим камням,

Никто не забыт и ничто не забыто…