НОВИНКА : ТЕПЕРЬ И АУДИО СТИХИ !!! всего : 1726Яндекс цитирования

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ИЗНАНКА МИРА. ПОЭМА В ПРОЗЕ - стихотворение Андреев Д. Л.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ИЗНАНКА МИРА. ПОЭМА В ПРОЗЕ

Часть первая
1
Портик — направо, портик — налево, суровый и темный собор
впереди, могучая река за плечами. Настороженность, безлюдье...
И каждый, замедлив шаг на торжественной площади, ощущае!
себя как бы в магнитном поле. Это чувствуют все; сознает это ка-
ждый, вдумавшийся в свое чувство. Не образ императора-героя
на гранитной скале: само изваяние окружено легендой. Она еще
не отлилась ни в балладу, ни в эпопею, ни в музыкальную симфо-
нию; она только веет вокруг; стоит возле бронзовой статуи стек
ленеющим озером.
2
Снова и снова приходят на память строки великой поэмы — и та-
ют. Неясный образ шевелится в душе — и не может определиться
мыслью. Холодящая жуть нечаянно вдруг обожжет отдаленным
предчувствием — и тихо отхлынет. Чем-то сверхчеловеческим
волнует нас этот монумент. Чем же?.. И, пока вникаешь зрением,
чувством истории, чувством поэзии и воображением в черный
очерк неподвижно-мчащегося на коне, нерожденная легенда — не
легенда, а предупреждение — держит созерцающего в своем заво-
роженном круге.
3
Другого изваяния, столь наполненного еще неразгаданным смыс-
лом, в России нет. Словно отрезок метафизической оси, проходя-
щей сквозь миры разных координат! Такими бывают лишь извая-
ния-двойники. Не изваяния-портреты, но именно двойники: это
слово готов подчеркивать я еще и еще. Двойники — не героев, во
славу которых они воздвигнуты здесь, но образов иного мира,
воистину титанических; и не мира, но миров, реальнейших, сосед-
них с нами. Как щемит и замирает сердце на пороге этих пучин!
4
В лучезарных пространствах Святой России осуществлены пре-
краснейшие города — если к ним применимо вообще это слово.
Для того чтобы выразить величие просветленного мета-Петербу-
рга, слов нет и не может быть на нашем языке, не приспособлен-
ном ни к чему трансреальному. Там, в облаках, на плавно-полы-
хающем пьедестале, мчится белый колосс на коне: я не знаю, из
чего он изваян и как он мог быть сооружен. Это — не памятник,
не монумент. Это — эмблема великой идеи, указание на направ-
ленность исторического пути.
5
Но есть миры противоположного знака, зыбкие темные зеркала, где
меняются местами верх и низ. Познание их мучительно, раздумье
о них безрадостно, но его не может отвергнуть никто, перешагива-
ющий за порог духовного детства. Золотом первоначальной зари
платишь за зоркую зрелость. Ни вникание в запредельный смысл
мировой борьбы, ни понимание зла и добра нашей эпохи, ни прико-
сновение к замыслу божественных сил, ни разгадывание угрожаю-
щих замыслов Противобога — ничто невозможно без этого знания.
6
В научных кругах царила недавно идея о том, что континенты ко-
ры как бы колышутся на океане магмы. Могучим горным скопле-
ниям зеркально соответствуют их опрокинутые двойники: анти-
Кордильеры, анти-Гималаи, анти-Памир. Выступы коры, ее зуб-
цы, ее рога, направленные остриями к центру планеты. Так ли
это, иначе ли — но если ты, свободный от предубеждений рассуд-
ка, вникнешь в эту идею, предчувствие оттолкнет тебя прочь, как
от пропасти. Начало прозрения,— о, отнюдь не научного, но глу-
бокого и какого жуткого!
7
В пространственном слое наших координат эти противогоры без-
жизненны и мертвы: зона высоких температур, магмы, базальт —
не более. В пространстве четырехмерном (координату t я исклю-
чаю— это другое) повторяется, как двойники, многое, но океанов
магмы там нет: двойники гор погружены в пустую, инфрагазами
клокочущую глубь; для них эта глубь — небо. Антиподы — на
другой стороне земного шара? Не совсем так. Истинные антипо-
ды человечества—там, в четырехмерном слое на изнанке земной
коры. Античеловечество.
8
Ввинчивающаяся в природу мысль скоро восстановит в правах
вопрос о метагеографии. Не сказочником был Дант; не
лжецами — повествовавшие о лестнице преисподних. Будет осоз-
нано бытие шрастров — четырехмерных стран на изнанке каждой
метакультуры, расы иноприродных существ на изнанке каждого
из сверхнародов человечества. Друккарг называется шрастр на из-
нанке России. Скопление этих существ на изнанке компенсацион-
ных выступов Урала называется так же: увеличенное подобие не-
скольких наших городов, сросшихся вместе.
9
Друккарг, твержу я. И меня томит тупая тоска оттого, что в на-
ши дни другие не могут мне верить. Когда же это подтвердит,
после медлительного подползания, после недоверчивого ощупы-
вания, метод науки, меня, вероятно, уже не будет здесь. Игвы—
повторяю я прозвище обитателей античеловеческого мира: игвы.
Это слово и другие, такие же странные, буду я повторять, пока
живу. Я это должен. Быть может, поверит один»из миллионов,
быть может, один из тысячи. И тогда будет оправдано мое суще-
ствование на земле.
10
И кто-нибудь поверит, что там, перед огромнейшим конусом ин-
фра-Урала, царит, обращенное головою к гулкому центру земли,
неимоверное сооружение. Всадник?.. Но разве облик даже вели-
чайшего из людей можно увидеть воспроизведенным там, над тол-
пящимся античеловечеством? Нет: основатель Друккарга—вот
кто там неподвижно мчится на адском коне. Прямые крылья ко-
ня распластаны по сторонам, чуть-чуть накренясь; складчатые
крылья всадника сложены за плечами. По две шлифованных, све-
тящихся, выпуклых красных глыбы вместо глаз у обоих.
11
Мчащимся — не на коне,— на воинственном существе ярой стра-
сти и грузного разума изображен основатель. Одним из нас такие
кони привели бы на память образ кентавров; летающие ящеры,
но не птеродактили, а тяжелохвостые динозавры, чудом подняв-
шиеся на воздух, пришли бы на память другим из нас. Раругг! —
Так кличут игвы этих существ, союзников своих и соотечественни-
ков, войско Друккарга. Рарутти: в этом звуке им чудится гроз-
ный, грубый, непреоборимый напор, трубный призыв в ураган-
ный налет против врагов Друккарга.
12
Игвы—пришельцы. Раругги — древнее. Свирепая вражда разде-
ляла обе подземных расы, пока не убедилась каждая в непобеди-
мости другой и понемногу не выработался между ними некий
modus vivendi1.— А еще раньше раругги обитали в нашем слое
на поверхности земли: алчные аллозавры, хищные чудовища ме-
зозоя. Бесчисленными инкарнациями в демонизированных ми-
рах, о которых мы только начинаем догадываться, достигли они
разумности. Колоссально возрос накал их чувств, но все-таки не-
поворотливы и тупы их мозги, а темная душа осталась такою же
темной.
1 Фактическое состояние отношений признаваемое заинтересованными сторонами (лат.)
13
В единой системе разнозначных зеркал с Медным Всадником
длит свое бытие и третий подобный же исполин смежных миров.
О, совсем другой, подобно тому, как и суть его мира — иная, чем
суть Друккарга: тот всадник на клубящемся выгнут ом змее несет
в простертой руке бурно-чадящий факел. И мутно-лунная мгла
в мире том мерно сменяется только кромешной ночью. Flo рас-
сказ об этом еще далеко впереди; и, быть может, не я буду рас-
сказчиком. Знание же о Друккарге TOMHI меня и гнегет. Мне душ-
но от этого давящего знания.
14
Может быть, спросят: откуда ж могу я знать? и чем докажу? — Не
докажу ничем. Средство искусства — показ, средство религии —
рассказ; доказывание — средство одной лишь науки. Докажут; но
не раньше тех дней, когда и научный метод доберется мало-пома-
лу до шрастров, опереженный, как это бывает столь часто, други-
ми методами познания. А в том, откуда шрастры известны мне,
буду отчитываться потом: это — задача другой, вне искусства ро-
ждающейся книги. Поэзия же — и с рифмами, и без рифм — не тер-
пит подобных заданий.
15
Думают часто: если есть иные миры, го в них — тончайшая, срав-
нительно с нашею, духовность; и ждать человекоподобия от тех,
кто там — значит обнаруживать умственную незрелость. Но за-
чем сужать бескровною схемой необъятное разнообразие миров?
Да, есть и такие; другие тоже есгь. В одном только Шаданакаре
их 242; странно ли, что в некоторых из них найдешь отчасти и че-
ловекоподобие? Иногда — даже человекоподобие, способное по-
разить и потрясти, куда более точное, чем в угрюмых шрастрах.
16
Некоторые зададут еще и другой вопрос: какое нам дело до этих
мрачных миров, даже если они — нечто большее, чем взрывы
субъективной фантазии? — Нам есть дело до них потому, что им
есть дело до нас; им есть дело до каждого из нас, детей человечес-
ких. В Шаданакаре нет слоев, чье существование не затрагивало
бы остальных; некоторые же связаны с нами и между собой мил-
лионами нитей. В искусстве не все договаривае гея до конца, даже
в том необычном стиле, к которому я прибег и .который можно
назвать мета-реализмом.

Часть вторая
1
Медленно приближается мерным маятником раскачивающаяся
мысль к чуждым феноменам по ту сторону отнюдь не фантасти-
ческого Флегетона. Не путай, плутая в каменной плоти планеты,
плотные скалы конуса, опрокинутого в магму челом, с его двой-
никами в четырехмерном пространстве. Там эквивалента миро-
вой магмы нет, нет даже эквивалента земного ядра, и над Друк-
каргом (а с нашей точки зрения — под ним) раскинулась пустота:
гигантская, громыхающая грозовыми разрядами, ржаво-рыжая,
бледно-оранжевая полость.
2
Два притяжения: к подземному солнцу и к толще коры... на-
учишься представлять их упругое взаимодействие. И мне больше
не странно знать способы передвижения игв, их молниеносный,
почти неуследимый для глаза, зигзагообразный полет, их не-
устойчивую, как бы поскальзывающуюся поступь. Не странно
уже и другое: как, опрокидываясь в петляющем полете головой
то к почве, то к центру планеты, они садятся на скользкие стены
своих своеобразных сооружений с цепкою ловкостью, как лета-
ющие насекомые на стены наших домов.
3
Странно не это. Вместо солнца видеть всегда над собой — в нади-
ре для нас, в зените для игв — тусклый, пульсирующий, инфрали-
ловый диск и три шарообразные, слегка озаренные луны по доро-
ге к нему — вот что странно. Недвижное, неизменное, всевидя-
щее, всеслышащее: таким царит над городами игв, над озерами
лавы, над вздыбленными утесами взгорий и шероховат ой ширью
равнин это противоположное солнце. Так виден оттуда глубин-
нейший мир, созданный Противобогом,— Гашшарва.
4
Луны? Это не луны: так воспринимаются оттуда некоторые миры
великих страдалищ и сам Суфэтх—духовное кладбище Шаданака-
ра: суховатый шорох жизненных тканей, покидаемых духом навсег-
да, в этом прозвище мира вечной погибели. Именно там притаи-
лось, тихо зияя, устрашающее жерло: монады, чьи души падали на
Дно Шаданакара трижды, здесь извергаются, наконец, из нашей
брамфатуры прочь, на лишенное каких бы то ни было времен Дно
Галактики. А черные луны мучилшц маячут, никогда не закатываясь,
над порабощенным разумом игв, неспособным ни к какому мятежу.
5
Инфралиловое солнце (не ультрафиолетовое, а именно инфрали-
ловое, цветом напоминающее больше всего нашу угрюмую, угро-
зами веющую лиловость) — чем могло оно стать для этих созна-
ний, как только незыблемой осью? Осью восприятия вещей, осью
вселенной. Годами, веками в зените только оно; волны света и жа-
ра посылаются только им, животворя зябко-подрагивающие тела
и оплотневая в резервуарах в виде лавы. За предел его излучений
выйти не может никто: некуда. Из-под его тиранической воли
выскользнуть нельзя никому: не к кому.
6
Другого, милосерднейшего, нет и не может быть: лишь где-то
вдали, вне шрастров, бунтарствует, желая укрепить свое господ-
ство, некто Иной, в потенции—еще страшнейший тиран: так
представляется игвам. Для нас — надир, для них — зенит. Для
нас — Господь, для них — мятежник. Для нас — Противобог, для
них — вседержитель. Для нас — антипод прекрасного солнца, твер-
дыня демонических сил, антикосмос, Гашшарва; для игв — пред-
мет почитания, страха, тоски, стержень всего мира их чувств,
мрачного и узкого. Am икосмос!
7
Лишены выражения, как камни, красные глаза игв, выпучиваю-
щиеся по сторонам их цилиндрической головы и похожие на гла-
за мух; приспособлены к односложному, узко-амплитудному го-
вору их вытянутые трубчатые губы. Разум их остер, холоден
и сух; круг чувств — беден. Импульс демонического развития на-
правил их путем, похожим на один из путей человеческой мысли.
Не отвлекаемые порывами духовности, мало тревожимые чувст-
венностью, приучившие себя обуздывать робкие вспышки своих
эмоций ради задач общего порядка, они на лестнице рассудка
обогнали нас.
8
Постепенно принимаешь непривычный для нашего разумения
факт: оказывается, наука и техника не есть прерогатива разумных
существ нашего слоя. Впрочем, на чем основан этот пустой пред-
рассудок? Классический материализм выводил его дедуктивно
из отрицания иномерных миров вообще; но на какой аргумент
могла бы опереть религиозная философия априорный тезис, буд-
то в четырехмерном мире не может существовать науки о за-
конах этого мира, не может быть техники, использующей эти
законы?
9
Условия отличны от наших — отлична и техника. Не водные про-
странства приходится преодолевать, но расплавленные, тускло-
розовые или желтоватые озера вязкой лавы; соответственно от-
личны и суда. Сила притяжения сказывается иначе—иные ме-
ханизмы помогают справляться с ней. Но не что иное, как эк-
виваленты колес, колоссальных по размерам, эластичностью
же и прозрачностью напоминающих стрекозиные крылья, катят-
ся по изнанке земной коры, и не какие-либо непредставимые
принципы положены там в основу воздухоплавания, но ракета
и винт.
10
Вот, раскрывается перед очами великий город: нагромождение
голых геометрических форм. Углы прямые, тупые, острые; прене-
брежение закругленной линией. Кубы и ромбы. Конусы—и вновь
ромбы и кубы. По различным степеням асимметрии распознают-
ся стили различных эпох. Серые, красные, черные, коричневые то-
на: синие и зеленые в этом мире почти не воспринимаются, а чи-
сто-белого нет вообще. Грузные уступы — трудно угадать' горы
ли? зданья ли? Горы, превращенные в зданья: формы им придал
рассудок, распухший от гордости собственной мощью.
11
Игрушечными жилищами лилипутов показались бы крупнейшие
здания наших городов тому, кто видел центральные сооружения
Друккарга. Высоту главного конуса, опрокинутого острием к дис-
ку подземного солнца и к системе четырехмерных лун, следовало
бы измерять километрами. Старейшие из игв — а они очень дол-
говечны—еще помнят те древние эпохи, когда конус был про-
стою, хотя и величайшею из гор инфра-Урала. Теперь он давно
уже выточен, выгрызен изнутри, тщательно обработан снаружи:
он преобразован в капище.
12
В первой половине этого века архитектурная мысль людей всту-
пила на схожую тропу. Но мы — не игвы: конструктивизм, возве-
денный в принцип, становится для нас нестерпим. Ничего, кроме
уныния, не испытывает человек с живою душой, встречая кругом
себя урбанистических уродов недавнего прошлого. Как временно
отступившие, но не побежденные узурпаторы, пытавшиеся погло-
тить наши города, громоздятся кое-где, особенно на Западе, эти
порождения абстрагирующего мозга. Они равно чужды всем сти-
лям истории,— марсиане среди человечества.
13
Но игвам нравится именно абстрактность. Игра математических
величин и отношений, научность концепций, взывающая к интел-
лекту и через него приподнимающая тонус чувств — вот что у них
почитается зрелым и мудрым. Никаких прикрас: для прямого
воздействия на эмоцию достаточно полированных облицовок.
И когда они окидывают взором своих мушиных глаз это скопище
схем, овеществленных в инфрабазальте, души их пучатся мрач-
ной гордыней: как грандиозно-научна, как незамутненно-рассудо-
чна наша мысль! как могуча!
14
И в самом деле: их научные достижения грандиозны. Многоматери-
алъность Шаданакара осознана ими уже давно, и хитроумная аппа-
ратура уловила излучения миров Возмездия, Магм и некоторых
стихиалей. На изнанке мира оказалось труднее, чем на земной по-
верхности, уразуметь факт вращения нашей планеты вокруг оси; иг -
вы, однако, его уразумели. Потребовалась еще более высокая сту-
пень, чтобы открыть бытие Солнца и других планет; несколько ве-
ков назад, еще в одном из древних шрастров, швы открыли и это.
15
Крайне важно усвоить, что четырехмерный слой, где пребывают
шрастры, лишен космической протяженности: на границе солнеч-
ной системы гаснет само пространство этого слоя. Но умозри-
тельные гипотезы игв о Галактике подтвердились иноприродны-
ми излучениями, проникающими к ним из Галактики сквозь кору;
подземными астрономами, не видавшими ни одной звезды, со-
ставлены, однако, звездные атласы. И наконец, игвам другого
шрастра—изнанки Северо-западной метакультурьг, удалось вы-
браться на лицо Земли. Это произошло в Голландии.
16
Никакая Антарктида не могла бы показаться людям столь уны-
лой! В том слое поверхность Земли безжизненна и пуста, как в на-
шем— поверхность Луны; признаков органической жизни
пионеры здесь не обнаружили. Стояло лето; но эти существа
с мышино-серою кожей чернели от холода, несмотря на плотные
одеяния, предусмотрительно захваченные с собой. Следы трехпа-
лых ботинок, похожих на лапу страуса, но гораздо массивнее, от-
печатались на пеплообразной пыли, покрывающей Землю в том
слое: нагретая солнцем, ощ все же леденила ноги подземных вы-
ходцев, как фирн горных вершин.
17
В небе, черном, как аспидная доска, и лишенном звезд, медленно
плыли Марс и Сатурн; Луну застали на небе лишь члены последу-
ющих экспедиций. Но Солнце открылось им сразу. Игвы не зна-
ют юмора, о существовании смеха они долго не подозревали, но
едкая ирония свойственна им даже больше, чем нам. Именно иро-
нию возбудил в них вид Солнца. Тусклое инфракрасное пятно из-
лучало, казалось им, жалкие крохи тепла. Так вот каким оказы-
вался в действительности тот центр планетной системы, о вели-
чии и могуществе которого спорили их ученые!
18
Но важнейшим явилось то, что чувствительная аппаратура позво-
лила им уловить—уже не только эманации, как раньше, но как
бы зримые тени нашего слоя: колыхание наших лесов, извилины
рек, движение туч, контуры наших городов и физический облик
человечества. У них возникло представление о нашей технике
и социальном устройстве. Может ли статься, что со временем
они дадут нам знать о себе, возникнут контакт и обмен? Вполне
возможно. Но они позаботятся о том, чтобы информация с их
стороны была такой, какая может воздействовать на нас только
в желательном для них направлении.
19
Хрупкость наших государственных структур, принципы наших
народоустройств представились им неразумными — и тем неразу-
мнее, чем больше в этих принципах свободы. Им мнится, что зре-
лище свободы лишь подтверждает их тезис, будто в мирах, не
подчиненных деспотической власти Противобога или подчинен-
ных ему не всецело, царят неразумие и произвол, почти хаос. Ца-
рит бессмысленная анархия, разъединяющая силы, тормозящая
расцвет наук, задерживающая развитие разумных существ на низ-
шей ступени.
20
Им мнится, будто эта заторможенность выгодна Тому, Кого они
своими перевернутыми мозгами почитают космическим бунта-
рем против централизующей силы Противобога. А при рассужде-
нии об их собственном устройстве трубчатые рты их выпячива-
ются от гордости. Все умы там объединены в общих усилиях. Во-
ля сконцентрированна и крепка. Эмоции введены в строгое русло.
Социальная иерархия направляема твердой рукой верховного ра-
зума. Руководители—инженеры, ученые, жрецы. И общество —
собственно не общество, а нерушимый монолит, образец беспре-
кословного послушания.

Часть третья
1
Гордыня рабов, не подозревающих о своем-рабстве. Рабство
осознается, будучи сопоставлено со свободой; игвам же сопоста-
влять его не с чем. Спазмы анархии коротки и редки: раз в два-
три столетия: растерянность, минутное замешательство при
смене одного уицраора — одного разумного деспота — другим.
И если бы игвы узрели свободу существ в каком-либо высшем
слое, они не поверили бы ей. Они истолковали бы ее как раб-
ствование другому тирану. Вера в возможность свободы кажет-
ся им симптомом незрелости, как соблазн, способный увлечь
лишь недоразвитых.
2
Время от времени мглистая колоссальная туша, как движущаяся
туманная гора, вползает в Друккарг из соседнего слоя. Раздается
отрывистый, ухающий голос, видится подобие головы на изгиба-
ющейся шее. Глаза, похожие на опрокинутые полукруги, пронизы-
вающе озирают творящееся внизу; медленно поворачивается не-
большая головка, увенчанная золотым кубом — магической эмб-
лемой властвования. Рупорообразный рот выталкивает обруб-
ленные звуки, похожие на звуки языка игв. Приказы — непререка-
емы. Они должны исполняться мгновенно.
3
Это — Третий Жругр, третий за 700 лет уицраор, демон велико-
державной государственности России, руководит сооружением
Друккарга и требует пищи. Исполинские объемы психических энер-
гий излучаются им: круги за кругами, волны за волнами, они
проникают в наш слой и проявляются в нас: мы можем их осоз-
нать как комплекс государственных чувств — энтузиазма, гордо-
сти, благоговения, гнева против врагов нашей державы. Тогда мы
осознаем и глухой подспудный протест нашего глубинного «я»,
взволнованного инородным аторжением.
4
Не осознав же этих воздействий, мы отдаемся их чарам, раболеп-
ствуем перед держащими власть, клокочем ненавистью к их вра-
гам, всю жизнь превращая в служение кумиру обожаемого госу-
дарства. Чем больше забог, жертв и груда ipc6yei оно от нас,
тем больше личных сил сливае1 каждый из нас с -ними гоками.
Истощая нас, обогащаясь нашей энергией, обратное излучение
тяжелыми каплями сгущается в четырехмерном мире; ироструи-
вается, просачивается и, наконец, проступает красноватой росой
на почве Друккарга. Оно называется шавва.
5
Тысячи игв собирают ее, сотни насосов елозят гам с монотонным
жужжанием. С ровным рокотом в условные места передвигаются
цистерны с липкой и вязкой таввой. дабы у ю л т ъ голод Жругра.
Остатки его ежедневных трапез — лакомство игв. Багряные купы
инфра-растительности — их хлеб, но вегетарианство их унижает
и истощает. Особые же громадные цвегы из пламени, растущие
кое-где, несъедобны вовсе. Вот почему ни облизывание насосов,
ни подбирание оброненных капель, ни набрасывание на объедки
владыки не считаются нарушением приличий.
6
А приличия тут есть, и неукоснительные; нормы поведения—же-
лезные, не терпящие никакого греха. С i ыд — в нашем смысле —
игвам неведом: ревность и сильная страсть им непонятны. Они
совокупляются на ходу, размножаются безболезненно и быстро.
Одежда употребляется редко, интересует их мало. Семьи нет —
только кратковременные сожителылва. Способноеib к привязан-
ности или дружбе — в зачагке. Д е т песгуююя по установленным
раз и навсегда образцам, в мудро продуманных и заботливо обо-
рудованных воспитал ищах.
7
Приличия идейные — вот здесь закон. Жесточайшей каре подпа-
дает тот, кто рискнет нарушить общепринятые шаблоны убежде-
ний. Усомнившийся, например, в целесообразности рабствования
уицраору должен быть умерщвлен фанефиючески. Это означает
казнь более суровую, чем в нашем мире. Уицраор всасывает его
и з Друккарга в себя, пережевывает и выплевывает ет о каррох, то
есть телесную скорлупу, а шелып (приблизительно го, что мы на-
зываем душой) извергает на Дно — посмертное страдалище демо-
нических существ, одномерное Дно Шаданакара.
8
Ведомо ли кому-нибудь, сколько веков провлачит он там, превра--
щенный в существо одного измерения, то есть в черную линию,
и видящий одну-единственную точку света — ту багровую звезду,
к которой устремлен этот одномерный слой, как и все одномер-
ные слои нашей Галактики? Быть может, когда-нибудь владыки
Гашшарвы, слуги и союзники Противобога, соблаговолят под-
нять его оттуда к себе, чтобы вновь возродить в одном из слоев,
населенных игвами. Вечное колесо инкарнаций: шрастры и Дно,
шрастры и Дно... и никуда в сторону.
9
Порабощая ужасом, но и объединяя общей борьбой за совмест-
ное господство над миром, владычествуют уицраоры разных ме-
такультур над разными расами античеловечества. Но и сами
они — рабы, свое рабство Противобогу они сознают вполне,
и бессильная ярость этого сознания — одна из постоянных мук их
жизни. Они зыбко и смутно видят наш слой; сквозь поле их зре-
ния проходим и мы, как искаженные тени. Наш„слой они любят
жгучей, неутолимой страстью, хотят воплотиться здесь — и не
могут. Это — вторая их мука.
10
Третья мука: всякому из них суждено погибнуть жертвой соб-
ственных детищ, если он не сумеет их пожрать. Ни материнства,
ни отцовства в нашем смысле не знает это злобное и несчастное
существо; любовь к кому бы то ни было, кроме себя, ему незна-
кома: именно в этом одна из особенностей демонической приро-
ды. Но свои порождения он ненавидит с силою, не переживаемой
никем из нас, так как в каждом из них он видит своего потенци-
ального убийцу. И трудно уберечься от катастрофического срыва
сознания тому, кто созерцал их борьбу между собою.
11
На глазах у каменеющих от ужаса игв совершаются эти гнусные
зрелища метаистории. Притаившись в трансфизических наблю-
далищах Друккарга. видели они несколько десятилетий назад,
как по соседнему слою (он воспринимается ими как движение те-
ней и голосов) заметался царствовавший тогда уицраор. Он был
дряхл, аморфен и туп. Оливково-серая кожа казалась дряблой.
На темя давил ржавый купол короны. Туловище взволновалось,
и бурое, прыткое, беспокойное детище отпочковалось прочь,
уже обладая разумом, голосом, черными глазами без блеска
и лицом.
12
Как хищная касатка вокруг кита, завертелось и забегало оно вок-
руг своего родителя. Старик поворачивался с трудом: ему меша-
ло разбухшее с обеих сторон тулово. Со смешной неуклюжестью
оборонялся он против своего первенца, злобно и невпопад. А вну-
три него уже шевелился кто-то еще, и каждый из его боков стран-
но принимал очертания как бы еще одного туловища и еще одной
головы. И два новых исчадия отпочковались от него друг за дру-
гом: одно — бледное, хилое, но с огромной пастью; другое — тем-
но-багровое. Понятно ли? Вполне ли?
13
С жадностью набросились они на питательную росу, но ее в том
слое выпадает недостаточно. Они заметили Друккарг, мигом ура-
зумели все и лающими приказами потребовали от игв пищи. Они
захватывали цистерны и всасывали содержимое с непостижимою
быстротой, залпом. Они росли со дня на день и уже начинали
между собой грызню; тех же игв, которые пытались доставить
цистерны к разъярившемуся от голода старику, они вбирали
внутрь, несчастный пропадал из глаз — и приходил в себя уже на
Дне Шаданакара, превращенный в линию.
14
Впрочем, таких адептов реакции насчиталось немного: старик да-
вно уже всем надоел своей косностью и вялой безынициативно-
стью. И Великий Игва — глава Друккарга, общающийся с самим
Противобогом, возвестил волю наиверховнейшего: питательной
шаввой снабжать темно-багрового, питание же старика прекра-
тить. И чудовищным ревом огласился Друккарг от инфра-Кар-
пат до Тихоокеанской противовпадины, когда все три детища,
алчные, как Молохи, внедрились в плоть отца, ибо задача состоя-
ла в том, чтобы пожрать его сердце.
15
Ржавый купол очертил дугу и, перескакивая по гребням гор, раз-
бился вдребезги. Ища защиты, развенчанный гигант вполз в Друк-
карг. Он полз, неся в себе детей, разрывавших его внутренности,
и античеловечество видело, как прямо здесь, над улицами Друкка-
рга, отпочковался последний жругрит: черный, маленький, но са-
мый свирепый недоносок. Старик довлачился до центрального ка-
пища и совместил свою плоть с его стенами и внутренней пустотой:
так он делал раньше, принимая от игв служение его сердцу. Теперь
чудовище плакало.
16
По тусклому диску подземного солнца полыхнули перебегающие
тени. Развевающаяся мгла отделилась от диска и, минуя цепь
черных лун, стала спускаться в Друккарг зигзагообразным поле-
том. Над покрывалами, лиловым и черным, обозначилось подо-
бие головы со сплошною, на лице, маской: прорезей для глаз не
было. Это древняя Велга России — великая гасительница — со-
шла в Друккарг со своею исконной миссией: умножать жертвы.
Она окружила черного недоноска и вливала в него свою мощь,
немедленно превращаемую им в ярость.
17
Догадка, будто вестница Противобога сошла от подземного
солнца затем, чтобы отныне всякий в Друккарге поступал соглас-
но собственной прихоти, шевельнулась у раруггов и некоторых
игв. Но — собственная прихоть — что это значит?.. Одним из ра-
руггов хотелось драться за развенчанно1 о, другие вступили с ни-
ми в бой. Третьи провозгласили владыкой Друккарга черного не-
доноска. О, великое счастье, что он родился недоношенным! Сча-
стье и для России, и для всего мира... Некоторые же из игв,
недоумки, прекратили поставку цистерн совсем, чтоб опустошать
их.
18
Дохнула анархия — совместная инвольтация Велги и черного не-
доноска. Он внедрился в те?ю отца вслед за братьями. Бледный
и Бурый были исторгнуты, с воплем, из издыхающей туши вон.
Сторонники их, Раругги, сосредоточились на окраинах Друккар-
га, спешно перевооружаясь. Но Темно-багровый, опередив недо-
носка, прогрыз, наконец, тело отца до агонизирующего сердца.
И простертые в капище игвы смотрели, как над ними, в вышине,
победитель всасывает сердце погибшего, облапив его щупальца-
ми и прижимая к груди.
19
По приказу Великого Игвы необъятный труп был выброшен в со-
седний слой; бессмертная же демоническая душа пала в Уппум —
ад уицраоров, который именуется «Дождем вечной тоски»; ибо
уицраоры доныне лишены восходящего посмертия. А Темно-баг-
ровый возложил на себя золотой куб и сделал по всему Друккар-
гу прямоугольный путь, показуя себя всем и каждому. Игвы при-
нимали его, подчинив своей главной идее и радость и страх; поко-
рились ему и раругги. Ибо новый властелин сулил античело-
вечеству России перспективы небывалые, от которых могла за-
кружиться голова.
20
Он двинулся на братьев, еще продолжавших, при поддержке неко-
торых раруггов, оказывать сопротивление, и, уничтожив их одного
за другим, поглотил сердца их. Он стремительно рос, он пух; уро-
жай шаввы никогда еще не бывал столь обилен в Друккарге. Велгу
он окружил, парализовал волевыми спиралями, и ангелы мрака,
подняв ее целым сонмом на своих блистающих рубинами крыльях,
унесли демоницу назад, в Гашшарву—тот мир, что видится игвам,
как диск подземного солнца. Начиналась эпоха Третьего Жругра,
нового демона великодержавной государственности.

Часть четвертая
1
Снова и снова, во все эпохи, раздвигались, рокоча и подрагивая,
в цоколе Цитадели многотонные створы ворот, и раругги сквозь
них устремлялись на помощь Жругру, когда в соседнем слое на-
чинался очередной его бой с уицраорами других шрастров. Захва-
тывая новые зоны красной росы в шрастрах соседей, завоеватель
пухнет с быстротой раздуваемого воздушного шара; агрессив-
ность растет с тою же быстротой. О мировом господстве мечта-
ли многие; для третьего Жругра эта мечта сделалась на одно вре-
мя возможностью; казалось, ее отделяют от нас немногие годы.
2
Арена борьбы между уицраорами — в пустынном слое, похожем
на горячую тундру; там же — великие поединки Жругра с тем,
кто в этой книге обозначен условным именем демиурга Яросвета.
С помощью изощренного инструментария наблюдают игвы из
лабораторий, как отчаянно борется Жругр; но его противник
остается невидим Тем больший страх возбуждает он и враждеб-
ность. А в поединки вовлекаются с обеих сторон новые силы
И бугроватые пустоши под стенами Друккарга превращаются
в поприща странных битв
3
Рать багровоглазых раруггов под водительством игв отражает
напор Синклита На помощь ей взмывают обитатели ада; ангелы
мрака и бесформенные химеры, еще Pie имеющие имени на чело-
веческом языке, вступают в бой с даймонами и серафимами Кон-
центрация волевых волн — вот оружие: она парализует излучения
врага. Поражение для демона означает его развоплощение
и сброс на одномерное Дно, побежденный воин Света будет то-
миться в подземной тюрьме под цитаделью уицраоров, пока не
погибнет последний Жругр и не развошютится последний Вели-
кий Игва.
4
Не Жругр, а Великий Игва, чья воля подчинена лишь самому
Противобогу земного шара — вот истинный властелин Друккар-
га. Непрерывною цепью следуют эти владыки с самого его осно-
вания: не династия, а скорее подобие преемственности пап Они
поддерживают Жругров почти во всем, санкционируют их захва-
тнический рост вширь, но в душе испытывают к эгим существам
презрение. Они знают неизмеримо больше и заглядывают даль-
ше, чем Жругр: они — высшая инстанция всех отраслей властво-
вания. Не теократия и не монархия: государство Друккарг — са-
танократия
5
Трудно судить беспристрастно о величественности или о красоте
тех многонародных ритуальных действ, которыми игвы стремят -
ся почтить высшие демонические силы. Учение об относительно-
сти эстетических норм давно превратилось для нас в некую аксио-
му: невольно опасаешься проявить в оценке чужих понятий о кра-
соте философскую или эстетическую ограниченность. Но свои
пределы положены всему, и встречаешься иной раз с явлениями,
которые не можешь оправдать ни с какой, доступной нам, эстети-
ческой позиции
6
Узость мира чувств, перевернутость всех понятий и рассудоч-
ность воспрепятствовали культуре игв создать значительное ис-
кусство. Нечто вроде поэзии у них, правда, есть, но это корявый,
угловатый зародыш. Живопись не получила развития: в условиях
четырехмерного мира она имеет только учебное, утилитарное
значение, как у нас черчение. Зато танец сделался неотъемлемой
чертой их жизни,— священный ганец: сочетая его с шумовою му-
зыкой, ритмическими выкриками и фокусами освещения, они по-
догревают с его помощью свой мрачный и агрессивный энтузи-
азм.
7
Промежутки от кульминации до кульминации прилива лав, вызы-
ваемого луной, приняты во всех шрастрах за единицу времени.
Более мелкие доли определяются специальными механизмами,
похожими на хронометр, а наступление новых сут ок возвещается
лязгом часов неимоверного диаметра, вверху, на последнем ярусе
капища.— Ржзэнгл!!—доносится югда до самых отдаленных
районов: — Ржзэнгл!!—Техника добилась, чтобы звук, слыши-
мый за тысячи верст, не оглушал находящихся вблизи.—
Ржзэнгл! — медленно вибрирует бряцающее дребезжание.—
Ржзэнгл!
8
На этот сигнал отовсюду устремляются мириады раруггов и игв,
преодолевая воздушный океан, как молнии. Час демонослужения
наступил, а капище способно вместить миллионы радеющих.
Первый из ярусов, отделенный от внешнего пространства рядом
монументальных колонн, как бы открыт наружу: это зал мисте-
рий, посвященных ангелам мрака, а также тому, чье ошеломля-
ющее изваяние высится перед входом в капище: основателю
Друккарга, каждый глаз которого — красная глыба величиной
с двухэтажный дом. А высокая техника обогатила действа осле-
пительными эффектами.
9
Бурные удары в барабанообразные котлы возвещают начало. Раз-
мещенные на внутренних балконах, на разной высоте, вплоть до
1000 метров от пола, они гудят устрашающим грохотом, грозным
гулом. Трехпалые ноги с надетыми на них ритуальными брякалками
заклинающе бьют в пол. Односложный характер языка превраща-
ет любой песенный текст в непрерывные спондэи.— Брубт!..
брубт!.. брубт!..— Тупп. Тупп. Тупп.— Это — первое па священного
танца, долженствующее создать настроение: преддверие бесовско-
го экстаза.
: 10
Вдруг лиловые и алые снопы лучей пронизывают необъятное по-
мещение. Скрещиваясь, перебегая, они превращают пустоту
в арену световой вакханалии. В оркестрах множатся диссонансы,
взмывают лязгающие, визжащие, верещащие звуковые ряды. Ка-
ждого участника охватывает воинственное вдохновение. Скопи-
ще сплетается в хоровод.— Брумм... Брумм... Брумм... Рзянгв!!
Рзянгв!! Рзянгв!! — аккомпанируют чудовищные инструменты.
Началось радение. Дрым... Дрым... Дрым... Жзунгр! Жзунгр!
Жзунгр! Каждый вскрикивает на свой лад, но в такт пляски.
11
Привлеченные магическим действом, в вышине показываются ан-
гелы мрака. Их неясные облики ширяют среди багровой фантас-
магории; они алчно впивают энергию беснующихся игв, буйные
излучения раруггов. Радеющие отрываются от земли. Рея, рас-
пластываясь, ныряя, носясь, перевертываясь, балансируя в возду-
хе вниз головой, они стремятся совпасть с туманной плотью анге-
лов мрака. В этом — высшее их наслаждение, кульминация, зенит
чувств,— узких, однообразных чувств, выхолощенных ото всего,
кроме восторженной радости демонослужения.
12
Второй ярус капища посвящен Жругру. Особенно пышна бывает
мистерия, когда мглистая плоть этого существа обнимает, вхо-
дит, совмещается со стенами и с внутренней пустотой: тогда
здесь бьется и пульсирует сердце уицраора — видимое смутно, но
все же видимое. Именно перед ним совершается тогда культовый
пляс-полет, возглавляемый самим Великим Игвой. Это — един-
ственная радость, которую дарует Жругр своим рабам, и одно из
немногих наслаждений, ему самому доступных. Это — выраже-
ние их союза в борьбе за порабощение Шаданакара.
13
В последний из ярусов — тот, что украшен снаружи многозначны-
ми ликами часов, вхожи не все: требуется особое посвящение. Там
Великий Игва — один или в ряду немногих избранных — вкушает
общение с Противобогом. Они называют его Гагтунгр: это имя
пришло из древних шрастров и распространилось по Шаданакару
вплоть до синклитов метакультур. Но во время общения Велико-
го Игвы с Гагтунгром не слышится ничьего голоса, не видится ни-
чьего облика. Только воспринимается чье-то неимоверное дыха-
ние, похожее на черный ветер.
14
Сознание Великих Игв подобно зеркалу, отражающему мировую
действительность наоборот, но со строжайшей четкостью. Вряд
ли сыщется среди нас хоть один мозг, вмещающий такую сумму
познаний, созерцающий такие перспективы, осуществляющий ми-
ровой план столь дальнего прицела. Из рода в род открывались
Великим Игвам грандиозность, чудовищность и пышность демо-
нических миров, их разноматериальные слои — от Дигма, запре-
дельного обиталища Гагтунгра, до миров Возмездия и того слоя
в глубине антикосмоса, который именуется Гашшарвой.
15
И, охватив демонические слои Шаданакара, лишенные протяже-
ния космического (а таких — большинство), Великий Игва превы-
шает духом этот ограниченный ряд. Ибо двухмерное простран-
ство, где пребывает Гашшарва, тянется уже от одной границы Га-
лактики до другой. Таких двухмерных слоев в нашем Млечном
Пути — тысячи. Их плоскости пересекаются в общей галактиче-
ской оси, проходящей через звезду Антарес. Это — та единствен-
ная звезда, что видна с одномерного Дна Шаданакара, ибо и все
одномерные пространства нашей вселенной пересекаются в ней.
16
Но из Гашшарвы видится уже не звезда, не красная точка, но вся
эта ось,— антикосмос Галактики. Как лиловая, ослепительно-
пульсирующая полоса на абсолютно черном бархате, пламенеет
он на горизонте земного ада. Так видит его и Великий Игва, тем-
ный визионер, когда Гагтунгр восхищает его в Гашшарву, в эту
дьявольскую цитадель цитаделей, которую раньше он созерцал
только извне, тусклым солнцем подземного мира, как все раругги
и игвы. И лишь особая душность, гнетущая каждого, входящего
в мир двух координат, делает это наслаждение неполным.
17
В этом гнездилище тьмы он общается с существами, обитающи-
ми там, он видит Велгу России и велг других метакультур в их
собственном жилище. Он видит хозяев Магм, похожих на извива-
ющиеся горы, но с подобием голов и как бы смытых, полустер-
тых лиц, и рдеющие пурпуром крылья ангелов мрака, похожих на
уменьшенные двойники великолепного Люцифера наших древних
легенд. Он беседует с теми, кто заботливо, иногда целые века,
подготавливается Гагтунгром к рождению наверху, среди людей,
в человеческом облике, ради особых, губительнейших заданий.
18
Сквозь них он вникает в неповторимые особенности человеческой
души, в тайные закономерности исторического становления чело-
вечества. Он постигает корни и всю глубину соперничества людей
и игв, грядущий выход обитателей шрастров в наш слой и их не-
избежное столкновение с нашими потомками. И здесь же визио-
нер учится различать три ипостаси Гагтунгра: благоговейно скло-
няться перед Великим Мучителем, наслаждаться соприкосновени-
ем с Великой Блудницей, черпать мудрость у Великого Осу-
ществителя, иногда называемого также Принципом Формы.
19
Общаясь с ними, он восхищается в Дигм, обитель Гагтунгра. Он
видит лиловый океан, бушующий от черного дна до неба, и Гагту-
нгра, возлежащего на нем, с крыльями, раскинутыми от горизон-
та до горизонта, и с поднятым к небосклону темно-серым лицом,
а в небесах полыхают траурные зарева, ходят фиолетовые проту-
беранцы, грозят дольнему миру алые ауры,— в зените же блещет
светило невообразимого цвета, то самое, что казалось тусклой
красною точкой — из одномерного мира, лиловой пульсирующей
полосой—из двухмерного.
20
Здесь, в лоне Гагтунгра, пребывают избранники зла: души Великих
Игв и немногих людей, демонизировавших свой состав полностью.
Они творят люциферический план, и лишь тоской об утраченных
навек высотах Света отравлено их блаженство.—Там уясняется Ве-
ликому Игве до конца строение инфернальной вселенной и замысел
Гагтунгра, объемлющий всю нашу брамфатуру.— И, диктуя свою
волю миллионам игв, раруггов и самому уицраору, он согласует ее,
отождествляет ее, полный почти религиозного восторга, с централь-
ною демонической волей Шаданакара.

Часть пятая
1
А по широким утрамбованным трассам Друккарга медленно ша-
гают гиганты-рабы. Магнитные поля не дают им уклониться от
предназначенной дороги; но игвы осторожны вдвойне, и пересе-
кать своим невольникам путь они избегают. Превышающие ро-
стом многоэтажные здания, но подобные людям, с мутно-бурою
кожей, в грубой красноватой одежде, развеваемой подземными
ветрами, гиганты переносят к местам строительства плиты того,
что можно назвать инфра-базальтом. Машин, более мощных
и более дешевых, чем труд этих рабов, игвы еще не измыслили.
2
Можно ли услыхать в Друккарге человеческую речь? Можно. Мо-
жно ли там распознать в речи русские слова?—Именно русские.
Какую же, если не русскую речь естественно было бы встретить
на изнанке именно российской метакультуры? «В другом мире
должны быть другие формы общения, а не звуковая речь». Но по-
чему же непременно должны? И почему — во всех мирах без раз-
бора?— «Так; но ведь у игв даже органы речи устроены совсем не
по-человечески». Это правда. И по-русски объясняются в Друкка-
рге не игвы, а лишь их рабы.
3
Русская речь; да и только ли речь? Отпечатки России ты распоз-
нал бы и на многом другом в этом удручающем мире. В лицах
пленников угадались бы знакомые черты, где-то встречавшиеся,
только трагически измененные,— чем? веками каких мучений,
озарений, каких утрат? Через какие страдалища прошел, напри-
мер, вот этот: осанка его не утратила и, очевидно, не утратит ни-
когда исконной царственности, утверждаемой с каким-то горь-
ким спокойствием. Только из глубоких глазниц будто смотрят на
безбожный Друккарг целые века искупления и познания.
4
Другой, третий, сотый, трехсотый... Узнаешь черты тех, кто ушел
из нашего мира на много поколений раньше нас, и тех, о чьей
кончине нас уведомляли печатные листы с траурной каймою. Тех,
кто взирает на нас с музейных полотен в прославленных хранили-
щах России, и тех, кого мы лицезрели воочию на уступах темно-
красного гранита живыми и говорящими в нарядные дни обще-
ственных празднеств. Разные тропы привели их сюда. Одни не из-
ведали ничего ужаснее этих уз; другим этот подневольный труд
теперь кажется почти отдыхом.
5
Один за другим, сквозь похоронный звон колоколов в московских
и петербургских соборах, нисходили в Друккарг князья и цари, импе-
раторы и полководцы, сановники и советники. Одни—в первые часы
посмертия, другие после чистилищ или расплаты в глубине магм. Но
испепеление тех нитей их карм, что вплелись в пряжу державной го-
сударственности, неподсудно никаким страдалищам. И рано или
поздно несчастный вступал под власть игв—трудиться над заверше-
нием воздвигавшегося им при жизни и ненавидимого теперь.
6
Это — формула; а вот и случаи ее применения. Злодеяния так
отягчили эфирную ткань Ивана Грозного, что стремительный
спуск начался с первых же минут посмертия. Преступник падал
сквозь слои и слои, прорезая чистилища, Магмы и непроглядные
слои земного Ядра. Равновесие было достигнуто лишь в мире,
называемом Ытрэч: это планетарная ночь, длящаяся с начала Зе-
мли до ее преображения в отдаленном грядущем. Мука его невы-
разима; силы Синклита России не достигают туда. Это — средняя
из трех лун, маячащих на небесах Друккарга.
7
Теперь он видит эту луну прямо над собой, влачась с непонятною
для нас ношей по трассам античеловечества. Избавленный от нече-
ловеческих мук Ытрэча силами Синклита Мира по истечении трех
веков, он медленно совершил положенный подъем, и вот включил-
ся в шеренгу рабов-строителей. Все, отмеченное в его душе наитием
Гагтунгра, высветлилось: лицо, коричневое, как земля пустыни, ста-
новится похоже на лики великих мучеников, преодолевших естест-
во и подготовивших себя к мирам восходящего посмертия.
8
Посмертие Лжедимитрия было противоречивым, как его судьба
на земле. Носитель темного задания, навязанного ему Противо-
богом, он, выполнив его, сорвался на планетарное Дно, по дороге
теряя свое эфирное тело, распавшееся на десятки призрачных «я».
По истечении долгих лет взятый оттуда в Гашшарву, он только
тогда мог быть освобожден силами Христа от страшного повто-
ра: новой темной миссии, нового рождения и нового низверже-
ния. Он поднят в Друккарг и строит цитадель, трудясь в ряду сво-
их предшественников и преемников на престоле России.
9
Строют и строют. Строют твердыню трансфизической державы
на изнанке Святой Руси. Строют и строют. Не странно ли? Даже
императрицы века пудреных париков и угодий с десятками тысяч
крепостных крестьян строют ее и строют. И если, время от време-
ни, новый пришелец появляется в их ряду, его уже не поражает,
что карма вовлекла его в труд рука об руку с владыками и блю-
стителями государственной громады прошлого, которую при
жизни он разрушал и на ее месте строил другую. Чистилища сде-
лали его разум ясней, и смысл великодержавной преемственности
стал ему понятен.
10
Цитаделью из нескольких концентрических стен опоясан подзем-
ный город. Новые плиты кладутся на плиты. Зазубренные края
наглухо спаиваются тем веществом, которому в нашем мире со-
ответствуют крепчайшие металлы. Магнитные поля очерчивают
крепость: ни шага в сторону, ни движения. И единственную отра-
ду отстояли для рабов силы Синклита: благоговейную, влюблен-
ную и щемящую. Еще недалеки времена, когда над внутренним
пространством крепости светилось звучащее, женственно-голу-
бое сияние. Это пела небесная пленница уицраоров, пресветлая
Навна, в своем недоступном для врагов саду.
11
Светилась и пела, звучала и благоухала. «Она еще здесь, она еще
с нами»,— чувствовал каждый. И гармония прикасалась к строи-
вшим цитадель, лучилась из слоя в слой, вздымалась в миры
Просветления, опускалась в чистилища, струилась каплями до из-
нывающих в аду, проникала к сердцам живущих на поверхности
земли сквозь вдохновение и любовь, тоску о красоте, сквозь му-
зыку и стих, сквозь мечту о сотворчестве с Провидением. И гига-
нты-рабы благословляли этот светящийся голос, рождавший на-
дежду, врачевавший их раны, омывавший от уныния, суетности
и обиды их сердца.
12
Но в годы последней из тираний, насиловавших русскую землю,
третий уицраор принудил гигантов надстроить над недоступным
для него садом плоский, плотный свод. Едва проступает сквозь
эту преграду излучение идеальной Души народа, голубовато сере-
бря внешнюю сторону циклопических стен. Но звучавшие пазори
угасли, сиявший голос умолк. Лишь просветленные в Небесной
России, верующие — в России земной, да сонмы самого демиурга
еще улавливают его отзвуки. Остальные его не слышат. Осталь-
ные не знают о Навне ничего. Они даже не догадываются о ее су-
ществовании.
13
А гиганты строют и строют. Вместо отдыха — короткое забытье,
пища—растительность Друккарга. Бунт невозможен. Но рыцари
Невозможного встречаются везде. Участие в созидании одной из
твердынь Противобога возмутило полтора века назад совесть од-
ного из них, его гордость и веру. Что восстание обречено — он
знал, но предпочел гибель. Бунт парализуется тут мгновенно.
Всосанный и извергнутый уицраором на Дно, Суворов вкусил до
конца еще горшую муку и, снова поднятый в Друккарг, включил-
ся в цепь гигантов-камненосцев уже без ропота.
14
Но величайшего из государей нашей истории отличили даже иг-
вы. Не нужно понимать слищком буквально труд этих камненос-
цев, как и труд кариатид: это—лишь подобие. И великому Петру
доверен надзор за товарищами по возмездию — горестное отли-
чие,— здесь, у ног изваяния, чье крошечное подобие поставлено
в его честь на петербургской площади. Он распоряжается други-
ми, но строит и сам, строит, напрягая все мускулы своего сверх-
человеческого тела, всю энергию своего титанического
рассудка,—строит ненавидимое с тех пор, как он постиг его сущ-
ность.
15
Вот почему не образ императора-героя на гранитной скале, но са-
мо изваяние окружено легендой. Снова и снова приходят на па-
мять строки великой поэмы — и тают. Неясный образ шевелится
в душе — и не может определиться мыслью. Холодящая жуть не-
чаянно вдруг обожжет отдаленным предчувствием — и тихо от-
хлынет. И пока вникаешь зрением, чувством истории, чувством
поэзии и воображением в силуэт неподвижно-мчащегося на
коне — нерожденная легенда — не легенда, а предостережение —
держит созерцающего в своем завороженном круге.
16
Она еще не отлилась ни в балладу, ни в философему, ни в музы-
кальную симфонию. В первый раз просачивается она в искусство
слова. Она только неподвижно стоит, почти уже 200 лет, стекля-
неющим озером вокруг бронзовой статуи.— Ветшающий
портик — направо, портик — налево, темный, сурово и скорбно
умолкший собор впереди, грозно-тихая река за плечами. Насто-
роженность, пустынность... И каждый, замедлив шаг на торжест-
венной площади, ощущает себя как бы в магнитном поле. Это
чувствуют все; сознает это каждый, вдумавшийся в свое чувство.1

1955—1958

1I. Император-герой — здесь: Петр I. Великая поэма — имеется в виду поэма «Медный всадник» (1833) А. С. Пушкина. Игвы—в РМ главная из рас античеловечества; высокоинтеллектуальные демонические существа, обитатели «изнанки миров»—шрастров. Раругги— вторая из рас античеловечества; разумные существа, до стадии которых развились великие хищники древних геологических эпох Инкарнация—здесь: перевоплощение.
II. Флегетон (Пирифлегетон)—в греческой мифологии огненная река, окружающая царство мертвых—Аид. Надир — точка небесной сферы, находящаяся под горизонтом и противоположная зениту. Аспид—здесь: плотная разновидность сланца, применяемая для изготовления грифельных досок.
III. Молох—здесь: почитавшееся в древности в Палестине, Финикии и Карфагене божество, которому приносили человеческие жертвы.
IV. Антарес—переменная звезда в созвездии Скорпиона.
V. Иван Грозный — Иван IV Васильевич (1530—1584), первый русский царь. Лжедмитрий — здесь: имеется в виду Лжедмитрий I (?—1606), самозванец, выдававший себя за русского царевича Дмитрия Ивановича и бывший русским царем в 1605—1606 гг.; Навна—см. примеч. к главе восьмой.

автор: Андреев Д. Л. ,написано: 1955-1958, рейтинг: 0 |
вид произведения: поэма
анализ, сочинение или реферат: 0
мeтки:
аудио стихотворение: 0

слушать, скачать аудио стихотворение
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ИЗНАНКА МИРА. ПОЭМА В ПРОЗЕ Андреев Д. Л.
к общему сожалению, пока аудио нет

анализ, сочинение или реферат о стихотворении
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ИЗНАНКА МИРА. ПОЭМА В ПРОЗЕ:

Но... Если вы не нашли нужного сочинения или анализа и Вам пришлось таки написать его самому, так не будьте жмотами! Опубликуйте его здесь, а если лень регистрироваться, так пришлите Ваш анализ или сочинение на allpoetry@mail.ru и это облегчит жизнь будущим поколениям, к тому же Вы реально ощутите себя выполнившим долг перед школой. Мы опубликуем его с указанием Ваших ФИО и школы, где Вы учитесь. Поделись знанием с миром!


Андреев Д. Л. стихи:

Андреев Д. Л. все стихи